Людмила Петрушевская: Волшебные истории. Завещание старого монаха [сборник]

В кастрюле сидела роскошная, огромная капуста, кудрявая, как роза, а сверху, на многочисленных лепестках, лежал некрасивый худой младенец, красный, с шелушащейся кожицей. Младенец, зажмурив глаза-щелки, мяукал, захлебывался, дрожал стиснутыми кулачками, дрыгал ярко-красными пятками величиной со смородину… Мало того, на лысой голове ребенка лежал, прилипнув, шелковый красный лоскуток.

«А где Капочка? – подумала женщина и внесла кочан с ребенком в комнату. – Где моя девочка?»

Она отложила плачущего ребенка на подоконник и стала рыться в капусте, перебрала ее по листочку, но Капельки нигде не было. «И кто мне подложил сюда этого младенца? – думала она. – Посмеяться захотели… Откуда ребенок здесь? Куда я его дену? Огромный какой-то… Подкинули мне… Капочку взяли, а эту подкинули…»

Ребенку явно было холодно, кожица его посинела, он плакал все писклявей.

Женщина подумала, что эта девочка-великанша ни в чем не виновата, и взяла ее на руки, осторожно, не прижимая к себе, отнесла в ванную под теплую воду, обмыла, вытерла и завернула в сухое полотенце.

Новую девочку она отнесла на свою кровать и укрыла там одеялом потеплее, а сама взяла из старинной коробочки половину фасоли и стала целовать, плакать над ней, вспоминая свою маленькую исчезнувшую Капочку.

Уже было ясно, что Капочки нет, что вместо нее появилось это огромное, некрасивое, несуразное существо с большой головой и тощенькими руками, настоящий младенец, совершенно чужой…

Женщина плакала-плакала и вдруг остановилась: ей почудилось, что тот маленький ребенок не дышит. Неужели эта девочка тоже погибла? Господи, неужели она простудилась на подоконнике, пока шли поиски в капусте?

Но младенец крепко спал, зажмурившись, никому не нужный, действительно некрасивый, жалкий, беспомощный. Женщина подумала, что и покормить-то его некому, и взяла ребенка на руки.

И вдруг что-то как будто стукнуло ее изнутри в грудь.

И, как делают все матери на свете, она расстегнула кофту и приложила ребенка к груди.

Покормив свою девочку, мать уложила ее спать, а сама налила воды в кувшин и полила капусту и оставила ее расти на окне.

Со временем кочан разросся, дал длинные побеги и мелкие бледные цветы, и маленькая девочка, когда в свою пору встала на слабые ножки и пошла, – первым делом отправилась, качаясь, к окну и засмеялась, указывая пальцем на длинные ветки матери-капусты.

В мире все возможно, и один раз король космоса Ктор наказал народы планеты Хе, и народы эти, видимо, погрузились в космические лодки и рассеялись в звездных далях. Жалеть об этих народах не приходилось, жили они скверно, вечно дрались друг с другом и в результате поголовно все сожгли. Ктор их предупреждал заранее, присылал свои летающие тарелки, пока наконец не пришлось отделывать все там заново, то есть планета вернулась в состояние остывшего камня.

И вот эту планету Ктор, когда она освободилась, подарил на день рождения своей дочери Ба. Хорош подарок, скажете вы, но в нем скрывался глубокий смысл, так как Ба, бывшая от природы приятного телесного цвета, постепенно стала зеленеть, но об этом дальше.

Вода на Хе имелась – водопады, реки, озера, моря, дожди (которые шли горизонтально, так было задумано, то есть хлестали прямо в лицо). Солнце показывалось редко, так что все основания для жизни были. Сам Ктор всегда начинал с этого, сеял травку, сажал карликовые березки, мхи, там-сям оставлял гусиные яйца и ягнят, затем заносил остальное, так все и шло.

Но в данном случае Ктор ничего не пожалел для своей единственной дочери, то есть не дал ей ничего, кроме скал и воды. Ба вела себя очень скверно, у отца все время болела рука. Рука болела потому, что Ктор не был женат и завел себе дочь сам, отрубивши мизинец на правой руке. Все было очень просто: отрубил палец, завернул в тряпку, полил водой и через час мизинчик завозился и закричал в тряпке. Королевна могла бы иметь братьев и сестер еще девятнадцать штук, но Ктор был эгоист и жалел свои пальчики, особенно после того как узнал, что отрубленное место болит и ноет, если Ба плохо. Малые дети спать не дают, а от больших сам не спишь.

А тут как раз Ба перевалила за подростковый период, достигла цветущего возраста и впервые за пятьсот лет своей жизни могла стать самостоятельной, то есть построила сама себе дворец. Однако Ктор жил все-таки неподалеку, а рука у него болела, вот он и решил подарить дочери завалящую планету Хе.