Анатолий Ириновский - Жребий

Нетудыхин чуть помедлил, но потом сигарету взял и стал ее рассматривать. Ниже коричневого мундштука был оттиснут на ней золотой жук-скарабей. "Вот он, сучара! — подумал Тимофей Сергеевич. — Я же знал, что он там оказался неспроста".

Закурили. Изумительной приятности запах распространился по комнате Нетудыхина. Тимофей Сергеевич поставил пепельницу на угол стола, чтобы Сатане было куда сбивать пепел.

— Нет, вы мне определенно нравитесь, — сказал Сатана. — У меня многие сразу скисали от страха. А вы — молодчина, стойко держитесь.

Нетудыхин не среагировал на эту лесть Сатаны, взглянул на часы. Уже больше часа они разговаривали с Сатаной, и вот-вот могла вернуться Захаровна. Он совершенно не знал, как себя вести в случае, если хозяйка застанет этого фрукта здесь.

Сатана заметил растерянность Нетудыхина.

— Волнуетесь? — спросил он.

— Как-то неудобно, — откровенно сказал Нетудыхин. — Должна хозяйка скоро прийти…

— Не волнуйтесь — не придет: они в картишки сейчас шпилятся. И будут играть до тех пор, пока мы не окончим с вами разговор. Надо только за счетом следить, чтобы успех у них был попеременный. А Кузьма с Муркой носятся по комнатам.

От этого ясновидения Нетудыхин опять слегка оторопел.

— Может, вы и счет знаете? — сказал он ехидно.

— Счет? Ну а как же. Да, конечно! Сейчас скажу, одну минутку: партия заканчивается… Вот, пожалуйста: 3:4, в пользу вашей хозяйки. Так что, я вас поздравляю!

— Ну и ну! — сказал Нетудыхин. — И все-таки я вашу бумагу признать не могу.

— Почему?

— Во-первых, я был пьян. На том свете это обстоятельство учтут.

— На том — нет, а на этом — подавно.

— Во-вторых, она не удостоверена юристом. Это же шпаргалка, а не документ!

— Вот, видите, вы упрекали нашу канцелярию в бюрократии — вы сами бюрократ!

— Серьезное дело должно быть и серьезно поставлено, юридически грамотно. А тут белиберда какая-то напыщенная даже в самом тексте: "С целью поддержания должного напряжения — Господи, какой чудовищный язык! — жизненного поля". Как это понимать? Что за "жизненное поле"? Это научный термин или отсебятина какая-то?

— Я сейчас все объясню, все объясню. Видите ли, жизненное поле — это то пространство, на котором и разворачивается все человеческое бытие. А напряжение поля — есть та атмосфера, благодаря которой жизнь и держится как таковая. Напряжение может понижаться, как происходит, скажем, понижение кислорода в горах. Или, наоборот, повышаться, как образуется избыток того же кислорода в лесной местности, словом, оно колеблется, как наличие озонированного кислорода в воздухе. Но регулирует этот уровень Зло. Зло есть то, что поддерживает жизненное поле, что делает жизнь дееспособной. Оно — основа. Но, заметьте, основа принуждающая. Здесь никто никого не уговаривает. Не будешь считаться с ситуацией — вылетишь из игры. А по-другому человека никак не заставишь крутиться. Его надо постоянно будоражить. Он до сих пор не может в себе искоренить те привычки, которые приобрел, будучи когда-то в раю. Вот вам мое объяснение.

— Да, — сказал Нетудыхин, — любопытно. Все у вас так складно получается. Однако куда Добро-то делось?

— А никуда. Оно есть. Оно существует. Как неполноценное Зло. Поэтому оно и способно только на расслабление человека, на его ублажение. Но настоящее Добро — это Зло.

— Далеко с такой философией можно зайти. Тогда надо и войны, и революции, вообще всякие общественные психозы объявить Добром.

— Ну, тут несколько сложнее, Тимофей Сергеевич. Во Зле тоже меру надо знать. Случается, когда одно Зло налагается на другое. Образуется накладка. Что ж, бывает, не могу отрицать. Но лес рубят — щепки летят, иной раз и без накладки не обойтись. Зато в такие периоды напряжение жизненного поля достигает своего максимального предела. Потом, когда наступает спад, и идут, так сказать, разборы полетов, последующие периоды как бы подпитываются за счет предыдущего. Однако, объективности ради, я должен сказать, что это не всегда так. Дело в том, что я тут, Тимофей Сергеевич, сам нахожусь в сложном положении: мне частично принадлежит власть только на текущие события, будущее же — это Его сфера. — Сатана показал пальцем в потолок и понизил голос. — То, что я творю сегодня и что мне представляется истинным Добром, приобретает свой настоящий смысл только завтра, в контексте ряда последующих фактов. То есть, по большому счету, окончательное значение содеянному придает только Он. И Он же определяет оптимальное соотношение Добра и Зла. Такова диалектика, с которой нельзя не считаться. Сказано же: ни один волос не упадет с головы человека без Его ведома. Улавливаете?