Григорий Данилевский - Жизнь через сто лет

– Вы заменили комедию и драму, – не стану вам объяснять их значения, если их забыли теперешние парижане! – с грустью сказал Порошин: – вы заменили все это глупейшим, но реальным водевилем, с провальями и переодеваньями, гнусным сумбуром цинических, будничных, уличных сцен, как заменили былую оперу шансонетными дивертисментами, да притом в такое время, когда и все-то ваши шансонетки сплошь лишены тени мелодии, живого, задушевного мотива, наравне со всею вашею музыкой…

– Мы, реалисты, вас, к сожалению, совершенно не понимаем! – отозвались на площади некоторые слушатели этого спора: – вы, мосье, точно вышли из какого-то допотопного архива, точно явились с того света, из отдаленной прадедовской старины.

– Да, вы правы! я жил и дышал иным веком, иною эпохой! Я вас не понимаю и от души сожалею! – произнес с новою запальчивостью Порошин: – вы презираете все, что не ведет к практической, обыденной, низменной пользе! Вы пренебрегаете идеями великого философского цикла и дали развитие одному – практическим, техническим, не идущим далее земли, наукам и ремеслам. Вы отдали луч солнца за кусок удобрения, песню вольного, поэтического соловья за мычание упитанной для убоя телушки, а Вольтера и Руссо, – вероятно, вы не забыли хоть имен этих светил вашей страны? – променяли на тупицу Либиха и другого тупицу, Вирхова. Надеюсь, этих-то ваших апостолов вы отлично знаете и помните доныне?…

– Зато мы верны природе! – повторил академик-француз, закуривая у столика ресторана кальян с опиумом.

– Зато вас, свободных французов, поколотили и завоевали китайцы, и поработили евреи, – с бешенством ответил Порошин…