Вадим Проскурин - Добрая фея

— Не терзай себя, — сказала Инна. — Это уже прошло. Оставь прошлое прошлому.

— Кто ты? — спросил Костя.

— Инна, — ответила Инна. — И не надо больше об этом. Я здесь, и я желаю тебе только хорошего, а больше ничего не важно.

— Nothing else matters, — пробормотал Костя себе под нос.

— Ага, — сказала Инна.

Они поднялись на дорогу, Костя воровато оглянулся по сторонам. Кажется, никто их не видит, это хорошо.

— Мне надо одеться, — задумчиво констатировала Инна. — Ходить голой по улице неприлично.

Немного подумала и добавила:

— Но мы не будем спешить.

Они прошли через скрипучую калитку, поднялись по ступеням рассохшегося крыльца, Инна остановилась и сказала:

— Я приму душ. Да и тебе не помешает. Они приняли душ вместе. Она начала ласкать его прямо в душе, поначалу он был растерян и пассивен, но это продолжалось совсем недолго, он начал отвечать на ее ласки, а затем в его душе будто прорвался вулкан. Впервые за почти четырнадцать лет его посетило восхитительное чувство, когда можно все, нет ничего запретного, и каждое движение, каждый жест, каждое прикосновение дарят радость, и вся эта радость без остатка разделена между влюбленными. Это чудесное, нереальное единение, когда два тела становятся одним и две души становятся одной, нет усталости, нет боли, нет ничего, кроме наслаждения, то острого, как порез бритвой, то тихого и плавного счастья, какое, говорят, бывает после укола героина. Они знакомы всего несколько минут, но это неважно, Инна любит его, и он любит ее, это не то чувство, какое может длиться годами, это мгновенно проснувшаяся страсть, но сейчас эта страсть так же остра, как и настоящая любовь. Потом страсть пройдет, но в душе останется приятное воспоминание и еще останется благодарность к Инне за то, что она помогла ему справиться с горем и стыдом.

Они начали в душе, продолжили на постели, это длилось бесконечно, в какой-то момент он с удивлением понял, что наступила ночь, но это ничего не значило. И когда силы окончательно оставили их, было уже далеко за полночь.

Он спустился вниз, взял два пива, лучше бы подошло вино, но вина не было. Инна пригубила и отказалась пить дальше.

— Тебе не нравится «Гиннесс»? — спросил Костя. — В холодильнике есть «Хольстен», он светлый…

— Мне не нравится алкоголь, — сказала Инна. — Я не могу его пить. Если хочешь меня угостить, угости чаем с чем-нибудь сладким.

— Ты совсем не пьешь? — удивился Костя. — Почему? Ты… Нет, это, наверное, бестактный вопрос.

— Ничего бестактного, — сказала Инна. — Но, ты прав, этот вопрос лучше не задавать. Ты ведь все равно уже знаешь ответ.

Да, Костя знал ответ. Но он не хотел произносить эти слова вслух, пусть лучше они останутся невысказанными.

— Фея, — сказал он. — Моя добрая фея. И погладил ее по щеке.

Саша вытер пот со лба и сказал:

— Ну вот, кажется, все. Я думал, у тебя намного больше барахла.

— Я странная женщина, — сказала Ольга. — Не люблю копить вещи.

— Это точно, странная, — кивнул Саша. — Люблю странных женщин. Может, на дачу съездим? Суббота, два часа дня всего, успеем вполне. Позвони мужу, скажи, что мы закончили.

— Он мне не муж, — отрезала Ольга.

— Формально — муж, — возразил Саша. — Вот когда разведешься — тогда будет не муж. Позвони ему, он наверняка все свое уже собрал, сейчас начнет водку глушить с горя.

— Он водку не пьет, — печально произнесла Ольга. — Он пиво дует ящиками. И в игрушки играет на ноутбуке, как усядется, с одной стороны ноутбук, с другой стороны пиво… Сына тоже приучил…

— Пиво пить? — удивился Саша.

— Нет, в игрушки играть.

— Ну, это не страшно. Так позвони ему, пока не засел.

Ольга взяла телефон и выбрала в адресной книге запись, озаглавленную «Муж». Хмыкнула, выбрала в меню «Редактировать», стерла три неправильные буквы, подавила соблазн вписать вместо них «сволочь» или «козлина» и вписала просто «Костя». И нажала кнопку соединения.

Костя ответил только после восьмого гудка. Голос его звучал так, как будто жена, теперь уже бывшая, отвлекла его от чего-то увлекательного. Небось все-таки уселся за пиво.

— Что случилось? — спросил Костя.

Ольга постаралась, чтобы ее голос звучал спокойно.

— Мы все свое уже собрали, — сказала она. — Ты на даче свои вещи собрал?

Костя замялся.

— Ну… — протянул он, Ольга не стала дожидаться, когда он начнет бормотать свои жалкие оправдания, и спросила:

— Пить уже начал?

— Нет, — ответил Костя. Судя по голосу, он не врал.