— Молчите, [3] Возможно опечатка и должно быть «мочите». ( Примечание СП .)
если угодно, — сказал гипнотизер угрюмо.
Опять помолчали.
— Так поступали в Каменном Веке, — сказал гипнотизер. — Борьба! Насилие!
— В Каменном Веке никто не смел становиться между мужчиной и женщиной, — возразил Дэнтон.
Гипнотизер немного подумал.
— Что собственно вам нужно? — спросил он.
— Пока вы лежали без чувств, я разыскал в ваших списках адрес девушки. Я не знал его раньше. Я телефонировал. Она скоро будет здесь.
— Вместе с компаньонкой?
— Это все равно.
— Что же это такое? Я не понимаю. Что вы хотите сделать?
— Я подыскал себе также и оружие. Удивительная вещь, как мало оружия теперь попадается на свете. И подумать, что в Каменном Веке люди, кроме оружия, ничего не имели. Я наконец нашел эту лампу, отодрал проволоки и всякие другие штуки — и вот она…
Он поднял лампу над головою гипнотизера.
— Этим я могу очень легко разбить вам череп. И я разобью, если вы не сделаете того, что я вам скажу.
— Насилием ничего не излечишь, — ответил гипнотизер цитатой из «Новейшей книги афоризмов о морали».
— Ну, тут уж болезнь, от которой я во что бы то ни стало хочу избавиться.
— Ну?
— Вы скажете компаньонке, что вы собираетесь внушить девушке согласие на брак с этой рогатою тварью, знаете, рыжий такой, а глаза — как у хорька. Об этом, должно быть, уже говорилось?
— Да, говорилось.
— Ну вот. И под этим предлогом, вы ей вернете память обо мне.
— Это не соответствует профессиональной этике.
— А я вам вот что скажу: я и жизни не пожалею, чтобы не потерять этой девушки, я готов на все. Мне нет никакого дела до ваших соответствий. Если не выйдет по-моему, вам не прожить и минуты. Оружие это плохое, и вам, должно быть, достанется смерть не без боли. Но я все-таки убью вас. Теперь, я знаю, убивать не принято, — главным образом потому, что не из-за чего убивать.
— Компаньонка увидит вас.
— Я спрячусь в этом углу, за вашей спиной.
Гипнотизер подумал.
— Вижу — вы юноша решительный, — сказал он, — и к тому же — полудикарь. Я старался исполнить свой профессиональный долг по отношению к клиенту. Но если вы решились принудить меня…
— Не вздумайте лукавить…
— Я не стану рисковать головой из-за такого пустячного дела.
— А потом?
— Гипнотизеры и врачи не любят скандалов. Вам нечего бояться нескромности. Я ведь не дикарь. И мне все это надоело. И вдобавок, через день-другой я уже прощу вам…
— Спасибо. Теперь, когда мы обо всем сговорились, вам нет надобности дольше лежать на полу.
За сто лет — с 1800 по 1900 год — мир изменился значительно больше, чем за предыдущие пять веков. Этот век — девятнадцатый век — был новой эпохой в истории человечества, — эпохой, когда выступили на сцену большие города и кончился старый строй тихой сельской жизни.
В начале девятнадцатого века большая часть людей еще вела сельский образ жизни, как было унаследовано от отцов и от дедов. Они обитали в маленьких городках, в селах и занимались земледелием или несложными ремеслами, непосредственно связанными с сельским хозяйством земледельцев. Они мало путешествовали и редко удалялись от места своей работы, ибо средства сообщения были тогда еще медленны и плохи. Путешествовать приходилось пешком или на грубых судах под жалкими парусами, или, наконец, на лошадях, и самая большая скорость была шестьдесят миль в день. Подуйте только — шестьдесят миль в день!
Там и сям в эту ленивую эпоху какой-нибудь город, например, столица или гавань, развивался, становился немного больше соседних городов. Но все-таки можно было пересчитать по пальцам все города с населением более 100.000 человек.
Так было еще в самом начале девятнадцатого века.
За сто лет развитие железных дорог, телеграфов, паровых судов и сложных машин изменило этот порядок вещей до полной неузнаваемости. В больших городах как-то внезапно возникли огромные магазины, пестрые приманки, разнообразные удобства — и все это сразу оттеснило сельскую жизнь на задний план. С развитием машин спрос на рабочие руки уменьшился, местные рынки переполнились предложением труда. Человечество стало отливать в крупные центры; большие города быстро росли за счет деревни.
Многие писатели времен королевы Виктории упоминают об этом притоке людей в города. Они отмечают повсюду, в Англии и в Америке, в Китае и в Индии, одно и то же явление, — огромный рост немногих городских центров — и опустение сел.
Читать дальше