Владимир Ильин: Мне тебя так не хватает!

– Если бы, – покачал головой Гордон Борисович. – Как раз в технике мы уверены на все сто… Однако есть особый закон, которым мы связаны по рукам и ногам. И там четко и ясно сказано: Агентство имеет право заключить лишь один договор с одним и тем же физическим лицом. И договор этот перезаключить нельзя. Поэтому советую вам быть осторожнее. В конце концов, помимо материального ущерба, вы получите еще и психологический удар…

– Ладно, я всё поняла, – опустила голову Оля. – Спасибо, Гордон Борисович.

Она поднялась, и Гордон Борисович тоже встал со своего стульчика.

Надо было уходить, но Оля почему-то медлила.

Потом, повинуясь безотчетному импульсу, спросила:

– Скажите, Гордон Борисович, а вы никогда не задумывались, правильно ли поступаете, давая таким… таким, как я, еще один шанс?..

– Что вы имеете в виду? – осторожно спросил Гордон Борисович.

Оля вздохнула:

– Я и сама не знаю. Понимаете, раньше я считала, что ваше Агентство помогает людям. А теперь… Как-то это всё сложно…

– Ну, жизнь – вообще непростая штука, – натянуто улыбнулся Гордон Борисович. – Мне кажется, прежде всего вы должны уяснить, ради чего вы пошли на это. Ради нее? Или ради себя самой?

– А вы как думаете? – с жадным интересом спросила Оля.

Гордон Борисович молча развел руками.

– Оль! Постой! Да подожди же ты!..

Щурясь от мелких брызг противного, типичного для осени дождя, Оля оглянулась.

Ну, конечно же, это опять Мишка Кретов с параллельного потока. Вот уже месяц, как он возымел недвусмысленные намерения в отношении ее персоны.

Ничего, пусть побегает… Полезно. А там посмотрим…

– Оль, ты сейчас куда?.. Домой?

А запыхался-то – будто воз в гору вез. Или он все-таки волнуется?

– Нет, на прием в Посольство Нигерии по случаю их национального праздника.

– К-какого еще праздника?

Нет, все-таки этот парень – настоящая находка для шпиона. Искренне верит каждому слову, сказанному без улыбки до ушей.

– Нигерийского, конечно. Дня квадратного банана.

Ну, наконец-то до него дошло!.. И вот чем он еще подкупает – никогда ни на какие гадости словесные не обижается, хотя другой на его месте давно бы послал меня как можно дальше. В Нигерию, например… Ладно, сбавим обороты.

– Домой я иду, Миш, куда же еще?

– Не возражаешь, если я тебя немного провожу?

Немного – это, как всегда, до самого подъезда. Не хватало еще, чтобы до двери квартиры. Как будто я сама дорогу не найду. Хотя сам он, между прочим, живет на другом конце города. Туда пилить – час с лишним на общественном транспорте, и еще примерно полчаса – на своих двоих!..

Наверное, я действительно ему очень нравлюсь.

А он мне?

Туман непроглядный. Во всяком случае, я бы его провожать не потащилась ни за какие пряники.

– Не возражаю. Только с двумя условиями.

– Какими?

– Во-первых, не молчать. А во-вторых, не говорить глупости.

– Хм, ну, Оль, ты даешь!

Оля стоически промолчала, хотя язык так и чесался выдать какую-нибудь пошлость насчет "давания".

Не тот человек был Мишка, чтобы отшивать его подобными штучками. Какой-то беззащитный, как ребенок, хоть и в полтора раза длиннее ее ростом.

Некоторое время они шагали молча.

Наконец, Мишка, видимо, все это время напряженно размышлявший, как обойти оба условия, и так ничего путного и не изобретя, спросил:

– Оль, а знаешь, как тебя наши ребята прозвали?

– Страшилой? – предположила Оля. – Или Крокодилой?

– Нет, что ты, – улыбнулся Мишка. – Кто ж тебя посмел бы так обозвать?!.. Нет, тебя зовут по-другому: Царевна… – он сделал чуть заметную паузу, прежде чем закончить, -… Несмеяна.

Оля с деланным безразличием пожала плечами:

– Ну и что? А ты, значит, напрашиваешься на роль Ивана-дурака, который меня должен рассмешить?

Сказала – и тут же пожалела об этом.

Мишка нахохлился, опустил голову чуть ли не до горизонтального положения, став поразительно похожим на фонарный столб.

– При чем здесь – рассмешить? – пробормотал он. – Просто я вижу – ты в последнее время какая-то не такая стала… Ходишь, как во сне, ни с кем не общаешься… И, опять же, никуда не ходишь. Только и знаешь: из дома – в универ, из универа – домой… Может, у тебя что-то случилось, Оль?

Оля закусила губу.

Ладно, подумала она. Сам напросился. Как тот простак из анекдота, который из вежливости предложил уродине стать его женой, а она призналась, что не может устоять перед такими настойчивыми ухаживаниями.