Андрей Ерпылев - Второй шанс

Лазарев остановился, прочно вцепившись в огромную глыбу, напоминающую изрядно сгнивший коренной зуб и, отдуваясь, бросил взгляд назад на пройденный маршрут.

«Мама дорогая! Неужели я забрался сюда без посторонней помощи?.. А вверх-то еще ползти и ползти… Может быть, где-нибудь есть тропка поположе? Нет, всюду уклон больше тридцати пяти градусов…

Стоп! А это что?

Оп-паньки! Вот же прогал!»

В сплошном каменном склоне зияла узкая расщелина шириной едва ли более метра, почти неразличимая снизу, от оставленной «нивы», и поэтому незамеченная…

Несмотря на то, что дно прохода оказалось сплошь заваленным скользким щебнем, угол наклона в нем не превышал пятнадцати градусов и позволял продвигаться вперед пусть и не прогулочным шагом, но все-таки не с такой нагрузкой, как до того. Главное, чтобы высоченные стены не сомкнулись где-нибудь впереди, иначе до самого входа придется пятиться по-рачьи, без малейшей возможности развернуться.

Изрытые временем плоскости то угрожающе сближались, то несколько расступались, вселяя надежду на благополучное завершение пути…

Где-то метрах в ста от устья расщелины Костя ощутил болезненный укол в груди и вынужден был опуститься на одно колено, чтобы переждать минутный приступ головокружения.

«Все… Похоже, пора завязывать с такими авантюрами… – испуганно пронеслось в мозгу. – А вдруг „мотор“ откажет именно сейчас? Никто ведь никогда и не найдет в этой щели…

Да… Все-таки тридцать девять уже – не мальчик… Эх, где мои шестнадцать лет?..»

Вроде бы отпустило.

Константин поднялся на предательски трясущиеся ноги и немного попрыгал, перемещая груз за спиной в более удобное положение. Ну! Еще один рывок!..

Никак подъем прекратился? Не может быть…

Над головой в узком промежутке между отвесными каменными стенами по-прежнему равнодушно голубело августовское небо, но впереди из-за изгибов расщелины ничего разглядеть было невозможно. Равно, как и позади.

Нет, действительно не показалось! Тропинка ощутимо шла вниз, уже не задерживая, а будто подталкивая сзади. Теперь, наоборот, приходилось притормаживать, чтобы не скатиться вниз. Спуск!

Внезапно стены разошлись в стороны, и в глаза Лазареву ударил ярко-голубой отсвет.

Прямо перед ним в глубокой котловине, будто сапфир в изумрудной оправе, раскинулось необыкновенной красоты озеро…

Старый летун не обманул: местечко действительно оказалось замечательным. Костя просто не ожидал увидеть здесь, в относительной близи от обжитых мест, такой вот первозданной красоты.

Нетронутая зелень кустов и деревьев, подступающих к самой воде, кристально чистая вода, солнечные блики, играющие на галечном дне прибрежного мелководья…

«Вот тут лежит это озерцо, – всплыли в памяти слова майора Котельникова, тычущего прокуренным ногтем в потертую на сгибах карту. – Круглое, словно монетка, красивое… Я его сначала Жемчужиной назвал, а потом, когда с ребятами туда на вертушке наведались, Толька Воронцов, старлей, Парадизом окрестил. Это ведь и в самом деле сущий рай земной: рыба – руками лови, вода – не напьешься, в лесу… Да что говорить! Рай, да и только… Никому мы про него не говорили, да вот переводят сейчас к черту на рога, и решил я тебе его подарить… Смотри, никому не показывай: на пенсию выйду – сюда переберусь, срублю на бережку избушку да буду дни свои доживать, как в раю… Как добраться, спрашиваешь? А вот тут, смотри, дорога заброшенная проходит…»

Все оказалось точно так, как рассказывал майор. Естественно, кроме выматывающего душу подъема в гору и щели-шкуродера… Но теперь все неприятности были забыты, и Лазарев просто сидел на нагретом солнцем валуне, даже забыв скинуть с натруженных плеч лямки неподъемного рюкзака, и любовался расстилающимся перед ним пейзажем, достойным кисти художника… Да не современного мазилки, малюющего неизвестно что – абстракционизм с сюрреализмом пополам, а Саврасова, Шишкина, Левитана…

Вероятно, он просидел бы так до самого заката, выуживая из памяти фамилии известных ему живописцев, если бы совсем недалеко от берега не разошлись круги и не раздался характерный всплеск.

Рыба-а… И какая!..

Разом позабыв про красоты природы, Константин подскочил, будто ужаленный в мягкое место, и судорожно принялся развязывать чехол с удочками, потом отшвырнул его и схватился за спиннинг…

Рыба ударила блесну уже на втором забросе.

Не клюнула, не взяла, а именно ударила, резко выбив из руки шпенек катушки и больно пришибив при этом фалангу большого пальца. Костя едва успел перевести фиксатор тормоза, и тишина, нарушаемая до этого лишь плеском мелкой волны и шелестом листвы над головой, огласилась громким треском.