Владислав Задорожный - Защита от дурака

Ступень до этого я первый раз — лиловых! Грязь тогда. Вдруг Собака Лохматый увидел — чужие. Бегу. Две шиманы. Рядом, на нашем дворе. Можно их пощупать лиловые комбинезоны. Боязно. Один без лилового комбинезона потом остался и стал Примечанием. С ним грубо другие. Всем взрослым раздали бумажки. Бабки и дедки писали чего-то. Потом лиловые унеслись и все. Мало.

Второй раз через пять ступеней. Они каждые пять ступеней объезжают всю Аграрку. Для порядка. Дурака ищут. Снова две шиманы. Мне одиннадцать. Уже смелее. Стоят, разговаривают — как простые. А мы в них играем! До заикливого учителя играли в космонавтов, потом — только в воителей. В лиловых. В оранжевых нельзя — это такие, такие! Мы, козявки, не смеем в них даже играть. Попробовали — так я запретил! Я сильнее и старше всех. Они — гнус. Отбегут и орут: «Пискун, жрун — на голове типун!». Когда в охоту за Дураком играем, всегда за мной бегали. Сколько я другим просился — нет, говорят, ты болван, тебе и убегать. Сцепишь зубы — раз уйдешь, раз согласишься. А то один да один. Надоело.

Когда второй раз лиловые. Опять раздали бумажки старшим, те опять то-чего написали и отдали. Вижу — уедут! К ним:

— Дяденьки, возьмите с собой! Пожалуйста!

Оглядываются. Хохочут. Один — усатый:

— Куда, пискля?

— Я тоже хочу Дурака ловить! — Аж шатаюсь, дрожу. Но тут усатый вдруг конец смеяться, впиятился глазами:

— Сильно Его не любишь?

Я оскалился. Брызь из глаз — от злости.

— Ого! — говорит усатый. — У парнишки большое будущее.

Обступили. Вопросы спрашивают. Кто родители? Почему я в Аграрке? Какие игры играют агломераши? Как взрослые отзываются о коцинепции Защиты От Дурака? О чем болтает агломерат в домике на отшибе?

Я все как есть. И про бабки гогочут над Агломерашкой, где жрут синтетическую пищу, и про дедку Плешка за девчонками подглядывает, и про каким сортирным словом мой дедка называл коцинепцию ЗОД. А про Примечание молчок. Он мне удочки подарил и сеть обещал.

Лица лиловых затучились — щурятся на моего хрыча. Усатый другому чего-то тихо. Тот: Нет, старый по тестам проходит.

Дедка, как мел, шапку мнет. Вдруг храбро:

— Берите малого с собой. Не пожалеете. Растет на вашу потребу полный кретин. Уж коли этот не Он, то не знаю, какого рожна вам надо!

Усатый как глянет — ноздри, как у Лохматого, на птицу. Дедка ступнул назад.

— Ну, старикан, — говорит усатый, — благодари внучка, хорош у тебя, а то бы… Ты, пацан, его не слушай. Придет время, мы и тебя прощупаем, от нас не уйдешь. Но будет желание — приходи служить к нам, когда подрастешь. — И меня ласково по затылку. Слов бы знать, — чтобы как душа расцвела!! Как когда первую ложку меда!

Я долой с груши. Лохматый — куш! К дому.

Облака, как Фашка, когда я смотрю и смотрю на нее — мутно-серые, а красный сквозит. Обычное серое лицо Фашки умеет чего никто: красный сквозит на тугих щеках. Глаза у нее каких ни у кого: птичьи, круглые, вроде бы серые, но не серые. В поселке только у нее, да у дедки, да у Примечания такие глаза. У всех серые, а у них как бы серые, но вроде бы и серые.

— Деда! — с порога. — Я поеду в Агломерашку.

Бабушка за сердце. Дедка сурово. Исподлобья:

— Ну, бабка, настало время. Созрел пацан, теперь не удержишь… Одно, Бажан, хочу сказать: твои отец-мать просили, чтобы ты навеки остался в Аграрке. Стало быть, решай.

— Еду! Чего они меня отшвырнули! Их спрошу! Я их не видел даже! Отец-мать называются!

— Стало быть, завтра и поедешь?

— А хоть завтра.

Я думал: они крик, они палкой по голове. Нет. Выходит любили, любили, а теперь — катись?

В Агломерашке только однажды. На краешке. Дедки повезли на телегах арбузы. Я тайком завалил себя на дне. Едем. На ухабах хуже некуда. Мой дедка говорит Плешке: «Славные нынче арбузы, пусть агломераты полакомятся, небось наскучила синтетика.»

Приехали. Дедки пошли брать на складе всякие вещи для хозяйства, а я вылез. Гляжу: большой зал и ряды огромных ящиков с паучьими лапами, лампочки мигают, а кнопок, кнопок! Из агломератов — один в рабочем комбинезоне. Распрягает наших лошадок и отводит в сторону. Вдруг пауки как схватят телеги — только колеса мелькнули и долой прочь в другой зал. Я за ними — любопытно. Работник заметил — Стой, аграриям запрещено! Но я уже там. Тут по сверху ним как хлобыснет — сок фонтанами в желоба и долой — в трубы вон. От арбузов кубик жмыха. Другой паук с ковшом — засыпал землей и утрамбовал.

Как же? Они ведь на лакомство! Я взревнул от внезапа. Если который когда этот, тогда как? Работник ко мне — мчится. Я в него, бьюсь: гад, гад! — Пусти, олух, процесс утилизации аграрий не должен видеть! Я вырвался. Если который когда как этот, тогда как? Быстро на пост! Тут Дурак!