Алексей Сквер - Смерть героя

Одиссей действительно помог взять Трою. Если бы он не был любимчиком Афины…

— Как приятно, милый, ты обо мне не забываешь!

Одиссей дёрнулся от неожиданно прозвучавших за спиной слов и пролил вино на тунику.

— Афина! — Одиссей вскочил лицом к гостье. — Ты всегда так неожиданно… Разве пришел объявленный тобой срок? Прошло три года? Я заметил только два из них. Гм… почти два.

— Так ты не рад? — надула губки Богиня. — Было время, ты думал лишь обо мне, а теперь цепляешься за каждую минуту без меня.

— Твои появления приучили меня к тому, что близок момент, когда предстоит сражаться за жизнь. — Одиссей, на всякий случай, бросил взгляд на свой лук, висящий на стене так, чтобы его можно было достаточно быстро пустить в дело, и приветливо улыбнулся.

— Успокойся. Сегодня тебе не предстоит сражаться. Мне было скучно, и я решила тебя повидать. Кстати, я видела твоего сына Телемаха. Он со своей командой на триере обходит Итаку с юга. Телемах не выглядит счастливым.

— Ааай — отмахнулся Одиссей — Сопляк. Хочет подвигов и славы. Не хочет понимать насколько это опасно.

— Имена вернувшихся Героев более известны, чем имена не вернувшихся. Чего же ты хотел от сына Героя? Дай ему проявить себя!

— Афина. Я молю тебя, давай оставим эту тему. Мне дорог мой сын, я не хочу оплакивать ещё и его. У меня осталось слишком мало тех, кого я люблю.

— Хорошо, Одиссей, как скажешь. Оставим юношу в покое. А что насчёт тебя? — Афина подошла к Герою вплотную, провела ладонью по его щеке, пытаясь заглянуть в глаза.

Одиссей же стоял неподвижно, стараясь не смотреть на Богиню.

— Почему ты отворачиваешься от своей Богини, Одиссей!? — Афина опять надула губки.

— Афина, я поклялся больше не ступать на борт корабля. И ты знаешь об этом. Я решил. С меня хватит странствий. Слишком тяжело мне они достались. Ты спрашивала о Телемахе? Так вот, я думаю, что отстранствовал за нас обоих. Поэтому я и удивился твоему визиту. Я знал, что ты обязательно придёшь уговаривать меня отправиться ещё куда-нибудь. Но я думал, что ты придёшь ровно через три года. Вспомни! Ты сама дала мне время подумать и отдохнуть в кругу семьи. У меня родился сын Полипорт. Я совсем не занимался Телемахом, и хочу хотя бы из Полипорта вырастить человека, а не здорового и тупого забияку, каким вырос его старший братец.

— Ах, Одиссей, вспомни себя. Разве ты таким не был? — рассмеялась Афина. И опять погладила Героя по щеке. Одиссей накрыл её ладонь своей и наконец-то встретился с Богиней взглядом. Афина была прекрасна, как и все эти годы, за которые он успел превратиться из пылкого и весёлого юноши в замертвевшего сердцем солдата, повидавшего все стороны жизни и смерти, какие есть в природе.

С опытом к каждому мужчине приходит понимание, что если отдать женщине себя, то рано или поздно рискуешь остаться на пепелище эмоций, перестав вообще что-либо чувствовать.

— Афина. Я был влюблён в тебя все эти годы. Я шёл за тобой, для тебя и во имя твоё, туда, куда ты мне указывала. Я спал с женщинами, которых ты мне и подкладывала. Я совершал подвиги, чтобы доказать тебе, что достоин твоей любви и внимания, опасаясь, что ты меня бросишь и я так и не увижу родную Итаку. Осёл не может всё время бежать за морковкой. Рано или поздно он остановится попить. Ты давала мне отдых у Цирцеи и Калипсо, но я всегда знал, что это лишь остановка. А теперь. Теперь я на Итаке и мне не нужно думать о том, что это привал. Это не привал. Это мой дом. Моя Родина. Тут растут мои дети. И знаешь, мне больше ничего не надо. Я уже не юн, в отличии от тебя, о прекрасная Афина! Я совершал то, чего не совершал до меня никто, и теперь, справедливо полагаю, что заслужил отдых. Прости, но я никуда не поеду. Я хочу жить здесь. Со своей женой и сыновьями. Кстати о Пенелопе, по-твоему, она не заслужила своим верным ожиданием немного семейного счастья? Ты Богиня. Ты женщина. Тебе должно быть это понятно даже больше чем мне!

Афина, отстранившись от Одиссея, подошла к его кубку с вином. Изящно подхватив его, Богиня отпила глоток, и смешно наморщив носик, пожаловалась.

— Фу… какая отвратительная гадость!

— Немного горчит, зато со своих виноградников! — гордо похвастался Одиссей — Я обязательно сделаю лучшее вино в Элладе, вот увидишь! — глаза Одиссея горели неподдельным живым интересом к теме. Афина успокаивающе подняла ладонь.

— Это к Дионису, дорогой мой Одиссей. Меня интересуют приключения, а не пьянство. Так ты отказываешься исполнять мою волю? — вопрос звучал невинно, но Одиссей понимал, что от ответа может зависеть его жизнь. Ведь он говорил не с кем-нибудь — с богиней, гнева которой боялась вся Эллада.