Геннадий Бурлаков - Островитянка

— Думаете, я здесь надолго застрял?

— А Вам при таком уходе хочется всё бросить и уехать от нас?

— Не думаю… Я просто не думал об этом, — я улыбнулся. — Я никогда не был в таких условиях и под такой охраной. Я понял так, что ночью меня тоже охраняла Сестра?

— Да, обязательно. Кстати, где Ваш пульсоксиметр?

— Это кто?

— Это аппаратик, который Вам на палец одела утром Сестра.

— Даже и не знаю. Может быть, остался в ванне…

Сестра сходила в ванную комнату и пришла с тем «перстнем». Я его одел на средний палец.

— А какова функция этого перстня?

— Пока Вы только недавно были в реанимации и продолжаете лечиться в хирургии, то Вам необходимо регистрировать состояние пульса, кислорода в крови, всякие еще показатели… Они передаются в центр по беспроводной связи, которой снабжены все наши помещения и часть территории. Это своего рода медицинский дневник пациента. Словом, другие подробности спросите у Вашего доктора, — так будет правильнее.

— А кто мой доктор?

— Доктор. Просто Доктор. Я не знаю. Мне это не надо знать.

Я откинулся в кресле напротив Сестры, и просто сидел неподвижно после той приятной расслабляющей ванны, — отдыхал.

— А какие на сегодня планы?

— Планы на выходной полностью диктуете Вы.

— А из чего можно сделать выбор?

— Мне не было команды ограничивать Ваш выбор.

— Мне говорили, что в городе есть оставленная для меня квартира.

— Да, так и есть. Я и Водитель знаем этот адрес.

— Мы можем съездить туда?

— Конечно. В любое время.

— Мы можем заехать в магазин одежды?

— Можем. А чем Вас не устраивает одежда в гардеробной?

— Знаете, а давайте начнем с осмотра дома. Вы мне всё покажете, а то я даже гардеробную не знаю где искать.

— Хорошо, сейчас пойдем?

— Да.

В результате обследования дома я узнал следующее:

Домик в два этажа. Первый этаж типа приемной для достаточно большого количества гостей. Знаете, когда гости ходят по залу с напитками, рассказывают друг другу новости и анекдоты, смеются, слушают музыку, демонстрируют друг другу бриллианты и наряды. Мужчины демонстрируют своих жен, а женщины своих мужчин. Там есть бар, бильярдная, небольшая сцена. На этой сцене можно посадить музыкантов, укрепить стойку для стриптизеров, поставить несколько собственных деток для выступления, — было бы желание и фантазия. Есть небольшая столовая, кухня, душевая, санитарные комнаты. Просторная прихожая имеет свою гардеробную.

В пристройке к дому небольшая баня с парной и бассейном.

Ниже дома расположен бункер, — ну прямо от бомбовой атаки. Ну и оружейная комната с арсеналом стрелкового оружия на любой вкус. Здесь же расположены тир и центр безопасности, куда стекается информация от всей электроники во всем доме, и откуда есть связь со спутниками и различными службами Клиники. Там же вмурованы теплый родник и цистерна с водой.

На втором этаже две спальни (каждая со своими санузлами), два кабинета, массажный кабинет, солярий, довольно большая гардеробная с выходом в обе спальни, две теплых застекленных веранды.

Вместо крыши огромный теплый зимний сад со стеклянным покрытием со всех сторон. Я с должным усердием попробовал посидеть во всех креслах и на всех диванчиках в этом саду. И очень даже оценил такое удобство в доме.

Комнаты для прислуги расположены в большой пристройке. У перечисленного ранее персонала достаточно хорошие комнаты с большим набором дополнительных услуг. Там же большая основная кухня на первом этаже и склад продовольствия в полуподвальном помещении. Подвал и склады продовольствия соединены с бункером.

Сестра рассказывала мне о емкостях с горючим, аварийной электростанции, что-то еще… Но я уже устал и перестал вникать в слова. Я понял, что гараж находится несколько поодаль от дома, но на прямой визуальной и голосовой связи, — не говоря уже о рациях и телефонах.

После обеда я опять заснул. Прямо в кресле в столовой стал клевать носом, но потом перебрался в спальную и заснул.

YА: — Не соскучилась?

А мне что-то грустно… Тихо что-то… Не спокойно мне…

И в делах затишье сегодня, и природа как-то разогрелась, — аж парит.

Опять жарко… Мне не хочется никуда идти, ничего делать…

Я сижу на берегу и думаю, думаю, думаю… Как в былые времена, когда мама болела… И мечтала. О том, что она выздоровеет, что я с ней буду разговаривать…

А о чем теперь мечтать? Не знаю.