Array Коллектив авторов - Фантум 2012. Локальный экстремум (сборник)

Полковник молчал. Затем сменил тему:

– Я рад, что ваши ребята остались живы. Думаю, у них не было бы шанса, не подоспей мы вовремя.

– Полковник, а как вы…

– У нас свои методы работы, – подумав, он добавил: – Люди Гилберга избавились от компьютера, утопив его в реке, вы что-нибудь знаете об этом? Видели?

– Нет. – Петрик посмотрел полковнику в глаза. – Гилберг – бандит. Я слышал, в начале года было проведено несколько арестов, связанных с этим именем. То ли хакеров, работающих на него, то ли…

– Вы свободны. Если что-нибудь вспомните, пусть даже мелочь, сообщите.

Петрик опустил взгляд.

– Гаразд. Буду рад помочь…

Денис принес в больницу «табагинский» камень, так он его называл.

– Вот, держи, Ксеня. Пусть он будет у тебя, это же ты предложила заложить тайник!

– Спасибо, Дэн, – девушка осторожно взяла его в руки.

– Я поработал над ним, очистил, исследовал каждый миллиметр. Все-таки это знак бесконечности. С лицевой стороны.

– С лицевой? А что, есть что-то и на другой стороне?

Денис улыбнулся.

– Смотри, – он перевернул камень, и девушка увидела несколько пересекающихся линий.

– Я не понимаю, что это?

– Это? Число π. Три четырнадцать, видишь? Три горизонтальные – это целая часть, один десяток, и четыре сотых – 3,14.

– Точно!

– Держи, камень твой!

Парень протянул его на ладошке, а когда девушка коснулась камня, задержал ее руку.

– Ты с Костей, да?

– Да, Денис.

– Он неплохой парень! Передавай ему привет, – он поцеловал ей руку.

– Ты хороший друг, Денис. И… не жалей о том, чего не было. Кстати, я тоже приготовила для тебя подарок!

Денис удивленно поднял бровь:

– Мне? Не ожидал. И какой же?

– Вот!

Ксения протянула ему лист бумаги, большой, из папки для рисования. Простым карандашом на нем был нарисован конус, вершиной вниз. Основание терялось вверху, в облаках.

Кружева облаков выполнены из мельчайших восьмерок – символов бесконечности. Внизу четкая точка. В середине… всё-всё-всё, что пришло в голову, – фантазия.

– Да это же… – Денис придал лицу такое выражение, будто он рассматривал великое произведение искусства, не меньше.

– Облака наизнанку. Дарю! Там еще подпись на обратной стороне.

Он перевернул лист:

«Человеку, который рассмотрит то, чего не увидят другие!»

– Спасибо, хоть призмой не назвала!

– Да не за что!

Чжих, чжих. Камень о камень.

Белокурый мальчик лет трех-четырех сосредоточенно работает с камнем. Хмурятся бровки, губки вытягиваются вперед, повторяя звук.

Чжих, чжих . Матвей наблюдает за сыном, передвигает его пальчики, увеличивая захват. Каменный лом свален возле наковальни. Словно в японском саду, главный камень вкопан в землю ровно настолько, чтобы не лежать на поверхности, он служит центром импровизированной мастерской.

Чжих, чжих . Камнем-отбойником по заготовке. Ребенок делает неточное движение, счесывает кожу. Морщится, но не плачет.

– Сосредоточься, сынок, ты должен чувствовать камень, в этом твоя сила.

Чжих, чжих . Двухсторонняя оббивка постепенно придает ядрищу нужную форму, оттачивает глубинную философию камня.

– Закругляй вот здесь.

Чжих, чжих . Еще пару сколов, и заготовка готова – величиной с кулак, уплощенная с одной стороны. Матвей берет ее в руки, он давно знает, что выбить на камне.

Некоторое время работает сам. Сын следит за каждым движением.

– Красивый рисунок, папа.

Знак бесконечности – глазастая восьмерка.

На обратной стороне он выбивает линии – три горизонтальные, одна вертикальная, потом еще четыре. Глубокие ровные борозды. Он не знает, в чем скрытый смысл этой сетки. Но… пусть идут дальше, по времени, отголоски былых цивилизаций, дерзнувших притронуться к вечности.

Чжих, чжих.

Камень обрел значимость.

Слепок – цифровая запись эмоций и ощущений, сделанная посредством сенсофона.

Аматерасу – богиня-солнце, одно из главенствующих божеств всеяпонского пантеона синто, также известна как богиня возмездия.

Кто пишет, тот дважды читает (лат.).

Природа начинает, искусство направляет, опыт совершенствует (лат.).

Нет ничего более приятного для человека, чем познание (лат.).

Каждому человеку свойственно ошибаться, но лишь глупец будет упорствовать в ошибке (лат.).