Array Коллектив авторов - Классициум (сборник)

– Да, – ответил я. – моя история.

– И ты – умрешь?

– Не знаю. Возможно, умру.

– А я? Я тоже умру, если ты найдешь идеальный текст?

– Ты еще не в деле. Да и потом, у меня есть основания предполагать, что создатель идеального текста может быть лишь один. Кажется, до меня были и другие искатели, а наш мир до сих пор стоит.

Легкий вздох облегчения, слегка порозовевшие щеки.

Девочка, гулявшая по лугу и вдруг обнаружившая разверзшуюся под ногами пропасть. Успев остановиться на самом краю, она сделала шаг назад и теперь может быть уверена, что не упадет. Самое время повернуться и кинуться наутек. Беги…

– Значит, до тех пор, пока…

– Скорее всего до тех пор, пока ты сама этого не пожелаешь, частью истории тебе не стать. Ну и, конечно, должность искателя текста должна быть при этом свободна.

– Ах, вот как…

– Потом, когда станешь старше, тебе может прийти в голову, что этот вариант жизни является не самой худшей возможностью победить время. Прежде чем действовать, хорошенько подумай. Обещаешь?

– Обещаю. Скажи, глупый старикашка, а сам-то ты что от этой истории хочешь?

Неплохой вопрос.

– Поначалу мне было интересно и еще к этому примешивалось тщеславие. Куда без него? Каждому писателю лестно создать идеальный текст, поставить в долгой истории литературы жирную точку, стать единственным. Теперь я всего лишь часть таинственной истории, а любая история должна стремиться к развязке, к концу.

– Ах, вот как. Поначалу тщеславие, а потом… – пробормотала она.

– Почему бы и нет? – сказал я. – Совершенство, оно требует…

Жаль, что я не могу посмотреть написанное ранее. Это помогло бы определить, когда подействовал усыпляющий газ. Мне кажется, в этот момент я заснул с мыслью о совершенстве. Хотя, возможно, и немного позже.

Впрочем, сейчас это не имеет никакого значения. Главное – я уже на Марсе, у меня, раз я могу писать, на коленях клавиапульт и я совершенно один.

Чудо? Несомненно, оно самое, добротное, вполне себе реальное чудо. Его подготовка, причем так, чтобы ничего не пронюхала сиделка, обошлась мне в кругленькую сумму.

Сиделка.

Подумав о ней, я невольно улыбнулся. Было бы верхом наивности надеяться, что красивая дева останется опекать живую мумию и откажется ненадолго прогуляться с юным красавцем, обладающим великолепной фигурой, да еще проявляющим все признаки влюбленности. Особенно, если живой труп самым твердым образом обещает вести себя в высшей степени благоразумно. Интересно, что она скажет, узнав, что красавец всего лишь нанят мной для отвлечения, для того, чтобы дать мне возможность завершить действия, имеющие отношение к истории об идеальном тексте?

Не знаю, честное слово. В подобных ситуациях редкое знакомство со словами, не часто используемыми в культурном обществе, случается, демонстрируют и леди. Впрочем, сейчас, не имеет значения даже это.

Я смотрю на открывающийся передо мной марсианский пейзаж. Нас разделяют лишь несколько десятков метров и совершенно прозрачная стена. За спиной у меня самый глухой и обширный уголок так называемого малого сада. В нем шагов двадцать, и я совершенно уверен, что там нет ни единой живой души. По левую – находится коробка лифта, и если кто-то из нее появится, то я увижу его тотчас. Впрочем, заплаченная кое-кому приличная сумма денег гарантирует мое уединение. Ну и наконец, по правую руку от меня находится огромный короб механизма, который, как успела объяснить мне Мэри, прежде чем ушла, обеспечивает свежим, отфильтрованным воздухом сразу несколько этажей. Он гудит, то едва слышно, то низко и басовито, но совсем мне не мешает думать. Получается, в данный момент я один, как перст во всем этом засаженном карликовыми яблонями саду, и, наверное, более другого такого удобного случая закончить мою историю не представится. Даже в собственном замке я не свободен от надзора, причем там за мной следят сразу несколько пар глаз, и освободиться от их внимания трудно. А здесь – легко. Конечно, стоило некоторых трудов сделать надлежащие приготовления тайно, но мне помог ну просто – очень большой жизненный опыт.

И сейчас, зная, что момент истины близок, что вот-вот открою то, над чем ломал голову более ста лет, я как никогда холоден, спокоен и собран. Пустые эмоции? На них у меня сейчас нет времени. Остался только я, да действия, необходимые для завершения моей истории. Ну, и еще вопрос, всецело занимающий мои мысли на протяжение десятков лет.