Array Коллектив авторов - Классициум (сборник)

Несмотря на заметный писательский успех, Владимир Гиляровский продолжал сотрудничество с газетами. В качестве корреспондента он неоднократно посещал марсианские и венерианские колонии, однажды даже бывал на Юпитере. Владимир Гиляровский хорошо был знаком с первопроходцами космоса, участниками первых межпланетных экспедиций. В конце 60 х годов он взялся за книгу «Москва космическая», работа шла медленно и трудно – писатель хотел совместить богатейший фактографический материал с легкой повествовательной манерой его ранних книг «Москва и москвичи» и «Мои скитания», соединить научно-технический эпос с городской байкой. В 1973 году Владимир Алексеевич почти полностью ослеп, но продолжал самостоятельно писать.

1 октября 1975 года в Москве, на 80 м году жизни скончался Владимир Алексеевич Гиляровский. Он практически завершил свой труд, однако оставил его в большом беспорядке. В 1981 году под редакцией журналиста Андрея Щербака-Жукова, с которым писателя свела работа в еженедельнике «Книжное обозрение», вышла посмертная книга Владимира Гиляровского «Москва космическая».

Владимир Алексеевич Гиляровский похоронен на мемориальном Новодевичьем кладбище. Очень символично: его могила оказалась именно в том месте, где Аллея Первопроходцев Космоса смыкается с Аллеей Писателей и Поэтов.

Ах, как быстро меняется наша Москва, а вслед за нею и вся страна. Приметы времени мелькают, словно кадры кинопленки, запущенной в ускоренном режиме. То, о чем еще каких-нибудь десять лет мечталось, как о несбыточном, пять лет назад стало реальностью, вошло в каждый дом, а сегодня уже забылось за ненадобностью…

Там, где сегодня горделиво вздымают в небо свои блестящие шпили известные каждому москвичу «Свибловские высотки», всего лет десять назад были дачи. Стояли тут фанерные и бревенчатые домики с крытыми выцветшим рубероидом и позеленевшим от мха шифером крышами. Окружали их кривые заборы из облупившегося штакетника. А из-за них тянули свои зеленые лапы-ветви яблони и вишни. Вдоль центральных линий-дорожек рядами красовались сережчатые вязы – шелестели на ветру. А в редких местах – всё больше у перекрестков – королевами возвышались сосны и лиственницы. Одним словом, дачи были, как дачи – не барские, но и не бедняцкие. Не сравнить с притонами Марьиной Рощи – всё пристойно, аккуратно, но без особого изыска и роскоши.

Это была окраина подмосковного города Лосиноостровска, тихого еще и патриархального в ту пору. Память об этом топониме сегодня сохранилась только в названии станции Ярославского монорельса, проходящего сейчас по тому же маршруту, по которому в те и более давние годы проходила Ярославская железная дорога. Когда-то здесь со стуком перебирали рельсы зеленые прокопченные да пропахшие креозотом электрички. Подмосковный люд толпился в них, задевал рюкзаками и сумками на колесиках, ругался – хоть крепкими словами, но в целом незлобиво, с пониманием, что в сущности сосед его не виноват в этой толчее и неудобстве… Сейчас же серебристые локомотивы монорельса со скоростью стрелы несут своих пассажиров в Пушкин и Мытищи, Александров и Монино, проносятся над торговыми комплексами и развлекательными центрами этих славных городов, начиная свой путь – взмывая! – с Ярославского терминала транспортного узла «Три вокзала». Станция «Лосиноостровская» – всего одна из немногих на этой ветке, и стоит на ней, как, впрочем, и везде, монорельс всего три минуты…

Когда правительством страны было принято решение сделать из столицы культурно-исторический центр мирового масштаба, из транспорта оставить только трамваи, а всё, что связано с политикой, экономикой и бизнесом перенести в пригороды, бывшие подмосковные села и деревни – Тушино, Беляево, Бибирево, Выхино и другие – получили статус городов сателлитов. И началось строительство… В Лосинке, как этот город ласково называли местные жители, сохранили только старые радующие глаз одно– и двухэтажные строения, снесли все скучные пятиэтажки и построили небоскребы, куда перенесли из Москвы, ставшей музеем под открытым небом, всевозможные конторы и офисы. И бывшая деревня, а на тот момент дачный поселок Свиблово из пригорода Москвы превратился в пригород Лосиноостровска.

В былые времена я частенько посещал эти места. Там была дача моего хорошего друга, поэта, прозаика и книжного журналиста Андрея Летаева. Дача досталась ему от тетки, и он бывал на ней редко, причем, всегда старался зазвать с собой кого-нибудь за компанию. Я с удовольствием отвечал на его приглашения…