Канделаки Коста: Доза

При виде игрушки глаза Джессики широко раскрываются, а на губах, не смотря ни на что, почти появляется улыбка.

- Иди сюда, — говорит он.

Бандит, держащий девочку за плечо, смотрит на Скарамо. Тот равнодушно пожимает плечами. Мужик выпускает плечо Джессики, с ухмылкой опирается на стену, поставя ногу за ногу, сложив руки на автомате, свисающем с плеча.

Джессика подходит.

- Что с нами будет? — шепотом спрашивает она, беря из руки Кита зайца, прижимая его к груди. — Я не хочу становиться гуимом.

- Все будет хорошо, — успокаивает Кит. — Все будет хорошо. Они ничего не смогут тебе сделать.

Он обнимает ее, прижимает на минуту к себе. Потом берет за голову и целует в щеку, смотрит в ее испуганные глаза…

- Прости меня, Джесс, — шепчет он. — Прости, что все так получилось…

Ему еще никогда не приходилось делать это , поэтому он боится, что не сумеет или сделает что нибудь не так. Он знает, как это сделать, но боится, что у него не получится, и ей будет больно.

Главное — это быстрое и резкое движение…

Когда Джессика, не вскрикнув, медленно опускается из его рук, и ложится на холодный пол, словно вдруг решила свернуться калачиком и уснуть, никто еще не успел ничего понять. В следующую секунду до бандитов доходит и они вопросительно смотрят на главаря.

Скарамо несколько секунд спокойно поглядывает то на лежащую девочку, то на окаменевшего над ней Кита. Потом дергает губами и покачивает головой.

- Дурак, — говорит он, вздохнув, открывая несессер, и делает знак китайцу.

Тот железной хваткой заламывает Киту руки, опрокидывает его на пол, рядом с Джессикой. Двое других бандитов приходят ему на помощь, зажимая Киту ноги.

Впрочем, они могли бы этого и не делать. Кит не собирается сопротивляться — какой смысл. Они сильнее его.

Скарамо открывает желтый несессер, достает шприц и ампулу. Небрежным привычным движением вскрывает упаковку, скручивает крышку ампулы, набирает в шприц искрящуюся жидкость, встает, подходит, присаживается на корточки рядом.

- Кит! — произносит он.

Кит поворачивает к нему лицо, равнодушно смотрит в черные глаза.

- Кит… Улыбнись мне напоследок?

Виктор поднялся на этаж, постоял у двери, прислушиваясь. Потом достал «Беретту», взвел затвор, о специальный полоз, приделанный к ремню. Сунул обратно в карман. Вытянул из кармана ремешок со связкой ключей, нашел нужные, открыл замки. Спрятал ремешок, достал оружие.

С одной рукой не разбежишься, приходится все делать по очереди.

Прикрыв за собой дверь, он с минуту постоял, прислушиваясь к тишине, нарушаемой только звоном капель, падающих в раковину из протекающего на кухне крана да покряхтыванем старенького холодильника.

«Роб, чертила! Ты так и не починил этот дурацкий кран. Научился только стрелять да махать ножом… Аминь.»

Ему не нужно было подставляться, заглядывая в комнату, потому что его бывший командир разместил зеркало на стене гостиной так, чтобы уже от входа было видно б о льшую часть помещения.

Убедившись, что комната пуста, он повернул направо. Дернул стволом пистолета ручку двери в ванную, прижимаясь к стене сбоку. Тишина.

Когда утром Гарсия не позвонил, Виктор ждал еще три часа, как было условлено. Потом пошел в кухню, достал бутылку буча и напился. И выл, пьяный, как волк, оставшийся вдруг без стаи.

Роб, командир, был последним из их отряда, кто оставался во всем этом чертовом городе. Были еще Доналд и Грэг, но первый свалил в деревню и не высовывал оттуда носа, а второй подхватил где–то лихорадку. Остальные или сидели на снуке, или пропали без вести…

Он присел, потом завалился на бок, выставит пистолет вперед, в тесное помещение ванной. Нет, таки точно никого.

Поднялся, толкнул дверь плечом, закрывая.

Уже спокойно прошел в кухню, сел на табурет у стола.

Монеты лежали в тарелке, стоящей посередине. Четыре штуки.

Он погонял их пальцем по фарфору, слушая тихое звяканье, выбрал нужную — десять юаровских рандов, счастливый амулет Гарсии. Несколько минут сидел, разглядывая старую потертую монету, потом сунул ее в нагрудный карман. Взамен достал оттуда же стреляную гильзу, положил в тарелку.

Посидел еще, оглядывая кухню, прислушиваясь к хрюканью холодильника и бездушному чавканью падающих из крана капель.

Поднялся, перекрыл контрольные вентили, потряс кран, выбивая из него остатки воды.

- Вот так… — сказал едва слышно, боясь вспугнуть тишину.