Александр Кралин - завершение

— Геологические периоды сменяли друг друга. Эпохи плавного развития чередовались с эрами катаклизмов. При этом освобождались экологические ниши, и наши предки проникали туда. Некоторые из них при этом приобрели снабженные присосками щупальца, способные совершать тонкие и сложные действия, затем освободились от раковины и стали весьма подвижными плотоядными кожно–мускульными существами, а потребление животного белка способствовало развитию мозгов. Теперь они могли вырастать большими, даже очень большими и тем самым избавляться от множества врагов. Но жили они по–прежнему в воде и разума, как такового, у них не было. Он им был просто не нужен – они были прекрасно приспособлены к своей среде обитания, благоденствовали и горя не знали. Но они уже могли передавать друг другу простейшие понятия с помощью информационных и силовых полей – именно это, по всеобщему мнению, и стало началом Духовной Общности.

— А затем произошло нередкое, в общем–то, во Вселенной, событие – взрыв сверхновой звезды. Но этот, похоже, был очень мощным и случился недалеко от Солнечной системы, менее чем в тридцати световых годах. Радиация от взрыва убила почти все живое на Земле; продукты взрыва повлияли на наше светило и движение планет в его системе. Но кое–кто сумел пережить эту ужасную пертурбацию, и наши предки в том числе.

— Когда Земля немного пришла в себя, оказалось, что на ней образовалось много новых, пригодных для обитания мест. Началась жестокая борьба за существование. Многие морские организмы освоили сушу; в том числе и существа, которых уже можно считать нашими прямыми родоначальниками. Но они поначалу оказались неудачниками. Это сейчас мы живем везде, где жить можно и даже там, где, казалось бы, нельзя, а все остальные твари существуют лишь постольку, поскольку мы им это позволяем. Тогда же наши слабые и уязвимые пращуры были вытеснены в самые суровые, бесплодные места и почти все вымерли. Но единицы – да, да, единицы, это ныне точно доказано генетическими исследованиями! – выжили. Не высокие стремления, не мечты о светлом будущем и о всеобщей справедливости и блаженстве после слияния с Великим Духом, а страх смерти, бессильная ярость и отчаяние дали им необходимое для выживания качество – разум. Сначала предметное мышление, потом – образное, отвлеченное, и, наконец – всеобщий дух. Первые, для сравнения, застыли на стадии индивидуальности и полного личного обособления. Мы пошли дальше – мы духовно слились почти воедино и обходимся без точной персональной идентификации.

— Вопрос же: кто лучше? – наивен и бессмыслен. Они были приспособлены к своей среде обитания, мы – к своей. Наш организм проще устроен и работает эффективнее, чем у Первых – но ведь они были Первыми! И их достижения уже поэтому заслуживают уважения, а их опыт – внимательнейшего изучения.

— А…

— Стоп! Довольно! Не считайте себя умнее всех! Вопросы о смысле и цели разума, о вечности и конце – проявляйте в труде старание с прилежанием, просвещайтесь, исправляйтесь, заслужите прощение и обратитесь к кому–нибудь из философов; я же – археолог. А ужин уже готов, мы выбились из распорядка, и завтра придется начинать работу затемно.

— Производитель, распоряжайтесь – собрание окончено!

Спать Мыслитель укладывался в палатке – ночи в пустыне холодные. Сегодня он решил расположиться на отдых пораньше, отказавшись от вечерних размышлений и созерцания звездного неба. События дня порядком его утомили. Это ведь только профаны невежественные думают, что каста Мыслящих живет припеваючи, вовсю пользуясь своими привилегиями, и в ус не дует. На самом же деле мышление, даже совершенно абстрактное, без видимой ответственности за последствия – тяжелая, изматывающая работа. Сегодняшнюю свою работу Мыслитель выполнил хорошо, дух экспедиции заметно поднялся, несмотря на прибытие группы особей с явно антисоциальными склонностями. Назавтра следовало ожидать некоторого прилива энтузиазма и, возможно, новых результатов, требующих немедленного обдумывания. Сегодняшняя же утренняя работа оказалась, по правде говоря, пустой, так что имело смысл немного отпустить вожжи и себе, чтобы назавтра быть во всеоружии ума и духа.

Мыслитель протянул щупальце, чтобы задернуть полог, но вновь – и что это за день сегодня такой! – почуял чью–то вопрошающую ауру. Начальник конвоя? Но что такое с его ореолом? Никакой заносчивости, зато обнаружились явные признаки глубокомыслия. Мыслитель только в обществе бывал выспренним и надменным, да и то, если обстоятельства того требовали; так что отозвался просто: