- Сиди, говорю, - сказал гость, - я на минуточку.
И всё же переводчик принимающей стороны не выдержал — вскочил на ноги. За спиной цокнуло. Точно посередине высокого английского лба, над самой переносицей образовалась маленькая чёрная дырочка. Коллега рухнул на ковёр.
- А надо было язык учить, - спокойно произнёс голос.
Судя по шороху одежды, гость перевёл ствол на госпожу Тетчер.
- Ого, - произнёс голос, наполняясь счастливыми интонациями, - и Железная Пипка здесь! Это я удачно зашёл.
Запах стриженых ногтей сделался резче. Лицо госпожи Тетчер из влюблённого режима переключилось в стандартный. Она успела агрессивно вскинуть голову, даже опустить одну ногу на ковёр — и лоб её украсился такой же аккуратной дырочкой.
Тело госпожи Тетчер опрокинулось на широкий подлокотник кресла.
Цокнуло ещё дважды; нарисовались два пулевых отверстия в области сердца. Кровь брызнула на дряблую шею и огромное янтарное ожерелье. Тело госпожи Тетчер сползло на ковёр у самого камина.
- Осины нет, - задумчиво сообщил голос, - придётся тебе так полежать.
Только теперь клиент, прежде словно загипнотизированный зубами и феромонами госпожи Тетчер, начал реагировать.
- Что, что такое? Как понимать?..
И Михаил Сергеевич, упираясь в подлокотники, резко развернулся к двери:
- Т-товарищ!..
Виктор Михайлович быстро отвёл взгляд. Боковым зрением он успел заметить камуфлированный рукав, ладонь с пистолетом...
Мелькнула тень; металлический предмет глухо вошёл в соприкосновение с родимым пятном. Михаил Сергеевич мяукнул и вылетел из кресла, мягко уткнувшись лицом в колени госпожи Тетчер.
Высокие договаривающиеся стороны возлежали драматически, как преступные любовники. Босые ступни госпожи Тетчер всё ещё подрагивали — с той же механической размеренностью.
- Обернуться не хочешь? - спросил голос.
- Нет, - сказал Виктор Михайлович, - не хочу.
Волосы госпожи Тетчер понемногу начинали заниматься от огня.
---
[4] — отдел головного мозга, "заведующий" рвотой.
Далеко-далеко, в другом мире, откуда злу нет возврата, капитан по прозвищу Немец вытирал нож пучком свежей травы.
Степь вокруг полыхала сочной зеленью. Где-то за холмом прятался разъезд орков - ордынцы выслеживали одинокого человека в пятнистых одеждах, непонятно как забравшегося в глубь их владений. Но капитан не опасался нападения: сегодня он намеренно попался на пути довольно крупного отряда и перебил его почти полностью; по-настоящему волшебный артефакт — автомат Калашникова.
Судя по воплям уцелевших, орки признали в человеке того самого колдуна, что нанёс им такой чувствительный удар в низинах. Теперь зелёные прятались в зелёном, выжидая момента.
Капитан намеревался предоставить.
- Да ты же болтаешь всё время, - объяснил он существу.
Существо билось в путах и тонко мычало, отплёвываясь кровью и багровея приметным родимым пятном на лысине.
- Болтаешь, болтаешь... не могу же я допустить, чтобы ты и оркам всё разболтал, правильно?
Существо хрипело, извиваясь в траве, как личинка мясной мухи.
- Ну, извини. И не дёргайся особо — не так я страшно люблю. Знаю, что больно. Это целительная боль. Очистительная.
Существо билось затылком о мягкую землю. Наверное, признавая правоту капитана.
- Да как за что? - удивился капитан. - Да за всё. Ты же Родину мою продал — вот за это.
За то, что был я Советский человек — а потом вдруг немцем оказался. Не "лучшим", конечно, но тут уж кто на что учился.
За то, что друг мой детства в Израиль умотал и щас там с М-16 бегает, вместо "калаша". Можешь представить? Ну, чтоб нормальный человек по доброй воле М-16 выбрал? Ну вот. За то, что всех нас ненормальными сделал.
За фашиков, которые во Львове маршируют.
За Прибалтику.
За Сумгаит, Карабах, Таджикистан.
За Чечню, которая кругом Чечня.
За Кондопогу.
За Москву, в общем, тоже.
За Югославию, Ливию, Ирак.
За миллионы убитых. И ещё большие миллионы нерождённых.
За то, что всю эту свору выпустил — в Кремль да на экраны голубые.
За гей-парады, кстати, тоже.
За "стену" сломанную. Что за мания у вас такая — ломать? Мы строим, держим — а вы только ломаете.
За то, что после всего сломанного, преданного, проданного, испоганенного - тебе хватает бесстыдства и подлости не удавиться где-нибудь на осине в лесу глухом, а ездить жизни нас учить. Что, в Лондоне под шконкой не сидится?
За Родину.
За Сталина, конечно. Какая ж Родина без Сталина?
Читать дальше