Андрей Рубанов - Боги богов

Ты хороший парень, ты просто немного запутался. Угнал несколько кораблей, был пойман и получил небольшой срок. Ты отбудешь наказание и вернешься к честной жизни честных людей.

Потолок и стены кармана мягко светились и подрагивали через равные промежутки времени. Хорошее дыхание, подумал Марат, сильный корабль. И притом совсем новый. Сейчас ребята с моего курса водят примерно такие машины…

Первым делом он снял обувь. Ложась с любимой женщиной, мужчина снимает ботинки; очутившись на корабле, пилот ходит босиком. Даже если пилот бывший, ныне — осужденный правонарушитель, а корабль — тюремный транспорт.

По мерцанию и колебанию стен Марат попытался угадать модель и год рождения биома, но не успел: стена набухла, лопнула, потекла мутной лимфой, и в карман ввалился долговязый дядька с крепкими ладонями фермера-колониста.

Оглядевшись, новый пассажир сел на пол, уныло обхватил руками колени и вздохнул.

— Нервничаешь? — спросил Марат.

Долговязый отвернулся.

— Эй, — позвал Марат. — Первый раз, что ли?

Фермер кивнул. Он слишком старательно делал вид, что спокоен. Но перед стартом нервничают даже самые крепкие и бывалые путешественники. Два оперативника, арестовавшие Марата в пассажирском порту Олимпии, — прожженные, хладнокровные ребята — за минуту до гиперпрыжка синхронно побледнели и стали шепотом переругиваться на нескольких языках, а когда довезли клиента до следственной тюрьмы — вежливо попросили никому ничего не рассказывать. Иначе найдем и убьем, пообещал один, а второй, маленький и черноволосый, улыбнулся так, что пойманный преступник поклялся молчать, призвав в свидетели Кровь Космоса.

— Ты как попал на Девятый Марс? — спросил Марат.

— Я местный, — сухо объяснил фермер. — С Александрии — это соседняя…

— Знаю. Тебя, значит, привезли на фотонном грузовике.

— Да.

Старый и неукоснительно соблюдавшийся пилотский обычай велит успокоить пассажира перед первым в его жизни гиперпространственным полетом. И Марат взял соседа за узкое запястье.

— Как тебя зовут?

— Молодай.

— Какому богу молишься, Молодай?

— Мы не молимся. Веруем молча.

Марат кивнул.

— Ты успокойся, Молодай. Я пилот, я сто раз летал. Зовут меня Марат, будем знакомы. Поверь мне: ничего страшного не будет. Это не фотонное корыто. Весь корабль сделан из стеклоида, он как бы… эластичный. По конструкции — обычный биом, живая машина. Такая же, как утюг. В твоем доме есть утюг?

Фермер согласно хмыкнул.

— Вот. Ты велишь, и утюг работает. Бесшумно и безотказно. Здесь то же самое. Только немного сложнее. Утюг штаны гладит, а корабль Космос протыкает. Называется — «гиперпрыжок». При переходе в гиперпространство возникают резкие колебания единого поля, и твердые материалы не выдерживают нагрузки. Металл рассыпается в пудру. И камни, и твердые пластики… Но живое тело свободно переходит в гиперстатус. И газы, и жидкости. Стеклоид специально изобретен, чтобы в гипер выходить. Кстати, он сам пропускает через себя любую живую ткань. Ну, то есть не любую, вертухай или, допустим, капитан в любой момент зайдет к нам в карман с любой стороны. Но мы с тобой выйти не сможем, такая настройка… Захочешь выйти — Застрянешь в стене, ноги будут здесь, а голова — в коридоре, очень глупо…

Фермер несмело улыбнулся.

— Когда у тебя заболит голова, — продолжил Марат, — это значит, корабль и его пилот дают сигнал: приготовиться. У меня, кстати, не заболит, потому что я сам — пилот. Тогда раздевайся догола, одежду — вот сюда, в пазуху, и закрывай на застежку, но вообще-то она все равно промокнет… Потом стенки задрожат и сдвинутся, из этих вот дырок потечет противоперегрузочный коллаген. Он дико воняет, но можно привыкнуть. Он заполнит весь наш карман доверху. Он потечет тебе в рот, в нос…

Долговязый пассажир сильно побледнел.

Ему было около пятидесяти, и Марат ощутил прилив гордыни. Мальчишка успокаивал взрослого дядю. Но в космосе гордыня опасна; пришлось улыбнуться и положить ладонь на дрожащие пальцы собеседника.

— Но не утонешь, не помрешь, не пугайся. Коллаген насыщен кислородом и глюкозой. Еще в нем есть особый растворитель, он сделает наши кости мягкими. Опять же, чтоб мы без последствий пережили гиперпрыжок… В общем, ничего сложного, Молодай. Очнешься уже на месте. Проблюешься — и на выход. Только когда начнешь захлебываться, ты за меня не хватайся, не паникуй, ладно? А то были случаи… Вон петли торчат, как бы кожаные, за них держись и думай о чем-нибудь хорошем…