Игорь Пидоренко - Про зайцев-2

Ирина Геннадьевна без чувств обвисла на руках у Егора.

– Ранена? – только и спросил он у охранника.

– Да нет, обошлось, – задыхаясь, ответил тот, все еще не отводя ствола пистолета от поворота коридора. – Давай наверх!

Наверху женщину посадили на колченогий стул, случившийся очень кстати, и дядя Саша захлопотал над ней, приводя в чувство.

– Сволочь какая! – ругался Василий Степанович. – К нему по-человечески, с добром, а он – стрелять. Ну, погоди, я тебе устрою сейчас, покажу школу верховой езды! Александр Иванович, они как, в темноте видят?

Дядя Саша несколько секунд непонимающе смотрел на охранника, соображая.

– Н-нет, кажется нет…

– Ну и отлично. Ждите меня здесь. – Он осмотрел свой пистолет, щелкнул выключателем, погасив свет в подвале, и, как привидение, скользнул по ступеням вниз. Егор даже не успел предложить себя в помощники.

Что и как происходило в подвале – осталось тайной. Но спустя минут двадцать из темноты послышался крик Василия Степановича:

– Свет!

Егор нажал на клавишу, вспыхнули лампы, и вскоре в проеме двери появился охранник, толкавший перед собой как-то неестественно сгорбившегося «зайца».

– Вот он, получите!

«Заяц» был так себе. Не очень большой, Егору по грудь, но достаточно высокий, чтобы понять, что взрослый. При захвате Василий Степанович, очевидно, повредил ему руку, и теперь «заяц» придерживал ее другой рукой под локоть.

Испуганным он не выглядел, разве что немного ошеломленным схваткой в темноте и неожиданным пленом. Не казался «заяц» и особенно агрессивным. Так, немного подросший приемыш дяди Саши.

Охранник показал оружие инопланетянина.

– Серьезная пушка, мощная. Там стена, в которую он пальнул, когда по Ирине стрелял, до сих пор светится. Остывает.

Да, пистолет «зайца» не походил на парализатор, который Егор видел однажды. И от сознания смертоносности этого оружия пришло ощущение опасности самого «зайца». Смог же он выстрелить в безоружную женщину, шедшую к нему для переговоров!

– У вас наручников нет? – неожиданно даже для самого себя спросил Егор у Василия Степановича.

– Нет, – охранник усмехнулся. – Да они сейчас и не понадобятся. Он в себя теперь не скоро придет – я его жестко брал.

Егору почему-то стало стыдно за свой вопрос. Чтобы скрыть неловкость, он повернулся к дяде.

– Ну что, тот это, что был в «тарелке»? Или другой?

Дядя Саша пожал плечами.

– А черт его знает. Я ведь только ребят могу различать. А того и видел-то несколько минут, пока вытаскивал наружу.

– Ничего, – обнадежил охранник. – Допросят и во всем разберутся: тот или не тот.

Ирина Геннадьевна вдруг подала голос. Румянец уже вернулся на ее лицо. Она вновь была начальником.

– Никаких допросов. Нужно попробовать договориться.

– Да, – ядовито сказал охранник. – Он в нас стрелять будет, а мы с ним в дипломатию играть.

– Вот именно – в дипломатию. Вы что, не понимаете, какой уникальный шанс нам выпал? Да если мы сумеем договориться, проблем с детьми будет в десять, нет, в сто раз меньше!

Василий Степанович беспомощно развел руками и отошел в сторону.

– Ира, а если он по-русски не понимает? – спросил дядя Саша.

– Ничего, Александр Иванович, как-нибудь договоримся. – Голос Ирины Геннадьевны звучал весело и уверенно. «Быстро же она оправилась», – подумал Егор.

Однако договариваться не пришлось. Они все еще находились у входа в подвал, в небольшой комнате, образованной поворотом коридора. И вдруг через комнату метнулась какая-то тень, а затем раздался голос, полный напряжения и страха:

– Не трогайте его! Руки вверх!

Егор обернулся. Прямо на них смотрел ствол инопланетного оружия, и держал это оружие один из «зайчат».

Василий Степанович хлопнул себя по карману пиджака, из которого только что торчала рукоятка захваченного в бою пистолета, и выругался. «Однако у них и реакция, – подумал Егор, медленно поднимая руки. – Никто и сообразить не успел, а он уже оружие выхватил. Дурацкое положение».

Рук не поднял только дядя Саша. Вообще, сегодня у него был день сплошных потрясений. Сначала открытие существования взрослого «зайца», потом операция захвата со стрельбой, а теперь самое ужасное – его приемный сын целится в него же из пистолета. Есть от чего впадать в ступор.

«Зайчонок» и сам был напуган. Оружие просто плясало в его руках. И, совершив то, что совершил, он теперь не знал, как быть дальше.

Первым опомнился Василий Степанович, которому по должности полагалось чувствовать себя в критических ситуациях, как рыба в воде. Не опуская рук он заговорил, одновременно мягкими, незаметными движениями сдвигаясь в сторону.