Владимир Полуботко - Двенадцатая нимфа

С неожиданною яростью он вдруг стал штурмовать кратеры потухших вулканов, которых на одном только этом острове было целых двадцать штук. Большинство из этих кратеров были наполнены водою, то есть это были просто-напросто озёра, высоко поднятые над землёю. Озёра эти были круглыми и имели диаметр, доходящий порою до двадцати километров. Часто вода в них была тёплая, потому что понятие «потухший вулкан» — это нечто условное и спорное. Если он такой уж потухший, то тогда откуда же берётся тот жар, который подогревает воду в вулканических озёрах? В полном одиночестве Вальтер поднимался на вершины таких вулканов и там плавал в резиновой лодке по этим озёрам, да ещё и нырял с аквалангом, что-то отыскивая упорно на дне этих водоёмов.

Ему предлагали помощь. На острове всегда можно было найти добровольцев, которые бы полезли за ним в огонь и в воду, но он отказывался.

— Мне просто хочется побыть одному, — говорил он.

— Но ведь это очень тяжело и опасно то, что вы делаете, — возражали ему.

Но он отмалчивался.

Впрочем, по мере того как он выходил из кризиса, он всё чаще и чаще стал вспоминать, что на свете существует много хороших и интересных людей, а не только одно его горе. На острове было пять озёр, расположенных в кратерах вулканов. Посреди каждого из таких озёр возвышался новый вулкан, на вершине которого находилось ещё одно озеро. Одинокому альпинисту нечего было и думать о том, чтобы попасть туда. Тут нужна была или группа альпинистов, или обычный вертолёт, с которого можно было бы высадиться на вершину двухэтажного вулкана и потом ждать, когда тебя оттуда заберут. Поняв, что один он бессилен, Вальтер тут же собрал себе боевой отряд альпинистов, с которым и осуществил штурм двух таких вулканов. Он и там плавал в резиновой лодке и нырял в водолазном облачении на дно этих каменных чаш.

Когда он спускался в обычную городскую жизнь, то некоторые из островитян подкалывали его ехидными вопросами:

— Что-нибудь интересное обнаружили на дне двухэтажного озера? Останки погибшей цивилизации или новые виды животных?

Вальтер хмуро отмалчивался, потому что там и в самом деле ничего хорошего, ради чего стоило нырять и рисковать жизнью, не было. Но его просто завораживал сам процесс. А те, кто отправлялся в такие походы вместе с ним, заражались его энтузиазмом и каждое слово знаменитого путешественника ловили на лету, пытаясь постичь его тайный смысл.

Однажды, сидя у костра высоко в горах у подожья очередного вулкана, он сказал своим молодым помощникам:

— Как-то всё странно устроено в этом мире. Одни считают меня шарлатаном от науки, проходимцем, авантюристом и разрушителем природы, другие же бросаются в противоположную крайность и приписывают мне такое знание жизни, какого у меня на самом деле нет.

Поднялся шум, и кто-то попытался разумно объяснить поведение журналистов, которые готовы на всём делать сенсацию, кто-то стал с жаром возражать, давая совсем иное объяснение с точки зрения битвы различных научных направлений. Но от Вальтера не ускользнуло то, что студент из Брабанта по имени Агнаман скептически помотал головою и многозначительно переглянулся со своим другом Лорном. Брабантцы были единственными на планете обладателями зелёного цвета волос, а кроме того они были необыкновенно упёрты, скрытны и упрямы в достижении своей цели и этими признаками резко отличались от всех остальных людей.

Вальтер спросил их:

— Я сказал что-то не то?

Агнаман ответил:

— У нас своё мнение. Можно мы промолчим?

— Нельзя, — сказал Вальтер. — Бросьте свои брабантские штучки и говорите.

Агнаман замялся, но Лорн подтолкнул его локтем в бок и сказал своему другу:

— Если ты не скажешь, то скажу я.

— Мне всё равно, кто из вас скажет, — возразил Вальтер. — Говорите же кто-нибудь!

Агнаман сказал — смущаясь, но твёрдо:

— Мы с Лорном считаем — и не мы одни! — сверкнув своими тёмно-синими глазами, он оглянулся на окружающих, — что вы на самом деле знаете, какую-то одну очень важную тайну, но никому о ней не говорите.

— Какая чепуха! — отмахнулся Вальтер.

Пылкий брабантец тут же сник и продолжал уже совсем другим голосом — растерянным и удивлённым.

— Отсюда и раздражение представителей прессы. Их злит это. Вы не идёте ни на какие уступки, а им бы так хотелось сделать из вас или гения, или злодея. Ведь правильно я говорю, ребята?

Все в ответ зашумели. Оказывается, скрытные брабантцы всего лишь озвучили то, что было на уме и у всех остальных.