Александр Экштейн - Око вселенной

9. Крис Вастурци — астрофизик. Швейцарец, получивший гражданство США.

10. Степанцов Александр Александрович — летчик-космонавт и разработчик разведмодуля «Инок». Россия.

11. Сандри Глимук — академик. Разработчик «Пульсар-нейтрино» на модуле «7А-Опал». США.

12. Гляделкин Игорь Петрович — академик РАН. Конструктор и разработчик системно-репродуктивной конструкции «Айсберг» на модуле «Аква» и легких накопителей жизнеобеспечения, установленных на «Пилигримах». Декоративный монах Свято-Лаврентьевского монастыря. Россия.

13. Ля О Син — академик. Разработчик модуля «СИ-8», легких «Хазара». Протежирован Клэр Гатсинг. Китай.

14. Голубев Кевин Иванович — академик, робототехник. Создатель модуля «Фрязино» и соединительных узлов «Ручеек». Россия.

15. Генри Олькоттом — прозванный во время дебатов в конгрессе «странным полковником с неясными полномочиями из ЦРУ» и «странным доктором медицины с неясным служебным прошлым в тайных Хьюстоновских лабораториях». США.

Это был хотя и утвержденный главами государств список астронавтов, но не окончательный. Допускалось как введение, вплоть до последнего момента, в экипаж новых астронавтов, так и замена одних на других. Некоторое время американской стороной всерьез обсуждался вопрос о равноприсутствии в экипаже мужчин и женщин. Но ученые, оснащающие астронавтов всем необходимым для космоса, сняли этот вопрос, заявив, что чип-психолог, вживленный в каждого астронавта, очень легко примиряет космических кочевников с отсутствием представителей противоположного пола.

— Все это чушь, — шутливо опровергла ученых Клэр Гатсинг. — Вряд ли мой супруг, да и вообще какой-либо мужчина, сможет смириться с моим отсутствием больше десяти минут.

Саша Углокамушкин явился в «Президент-отель», и удивительно не то, что он казался золотисто-светящимся и вокруг него струился запах цветущего вишнево-персикового сада, и не то, что на нем была тога флёрдоранжно-свадебных оттенков, и даже не то, что его сопровождали полковник Грунина и все двенадцать генетиков идиоритмических кеновитов, которых, в силу их особой и специфической значимости, сопровождала охрана высокого уровня, то есть ФСО, а то, что, где бы ни появлялся вторично новорожденный Саша Углокамушкин в окружении своей уже устоявшейся свиты, все воспринимали это как начало праздника и радости.

По правую руку Саши Углокамушкина стоял гордый от приобщения к счастью Алексей Васильевич Чебрак, по левую — впавшая в какое-то загадочное, созерцательно-экстазное состояние Степанида Грунина, а за его спиной с фанатично-влюбленными лицами дисциплинированным полукругом выстроились генетики и охранники. Сам Саша Углокамушкин стоял перед ошеломленным Госсекретарем США, только что покинувшим апартаменты Клэр Гатсинг в «Президент-отеле» и нос к носу столкнувшимся с тем, кто через несколько мгновений станет его главной заботой и объектом поклонения.

— Иди за мною, — сказал Саша Госсекретарю, мгновенно отодвинутому в сторону охраной. — Представишь меня моей братообразующей сестре, моей неугомонной и любимой Манес-еретичке.

— Да, конечно, — вежливо расшаркался Госсекретарь, — конечно.

Сладостное, похожее на детское, оцепенение при приближении Ангела тишины, раболепие овладело Госсекретарем, и он, не зная почему, но с удовольствием встал перед Сашей на колени и, поцеловав протянутую руку, веско заявил, почему-то разведя руки в стороны:

— Я ваш покорный слуга.

Перед официальной встречей с президентом России и другими высокопоставленными лицами в Кремле, Клэр Гатсинг принимала в своем апартамент-номере ванну. Чем ближе был день великого осуществления Америки — старт МХК «Хазар», тем чаще Клэр Гатсинг стали посещать пока еще ей самой не ясные желания. То ей хотелось поскорее покинуть Землю и никогда на нее не возвращаться, погибнув где-нибудь внутри юпитерианского хаоса, то, напротив, хотелось остаться на Земле, подобрать нового, попроще и погрубее, мужа, нарожать детей и мирно почить под белым обелиском Арлингтонского кладбища. Одним словом, на Клэр Гатсинг напала хандра. Она провела ладонью по животу и неожиданно для себя почувствовала, как в ней проклюнулись и стали быстро всходить первые ростки доселе ей не знакомой нежности. Словно наделенная грацией и скоростью змеи виноградная лоза, нежность, беря начало внизу живота, пускала все новые и новые усики юных побегов и, стремительно захватывая позиции на пути к сердцу и разуму, стала оплетать Клэр Гатсинг изнутри. Когда дверь в зал с джакузи открылась, и в нее ввалилась целая толпа изнемогающих от нежности мужчин и одна женщина, не сводившие влюбленных глаз с обмотанного в тюль лучеподобного мужчины, Клэр Гатсинг уже была готова для того, чтобы с криком: «Сестра моя, золототканая царица!» — вырваться из комфортабельных вод джакузи и, распластавшись на подогретом полу гостиничной ванной, поцеловать словно бы выточенные из белого жемчуга ногти на ногах Саши Углокамушкина.