Владимир Хлумов: Санаторий

— Очень признателен вам, — вежливо поблагодарил Варгин, — обязательно воспользуюсь.

— Приятно с вами общаться, — расплываясь в улыбке, сказал Глоб. Ей-богу, жаль расставаться. Вы не против, если я приду на вокзал проводить?

— Буду рад, — сказал Варгин.

Министр ушел, однако, не сразу. Сначала он спросил:

— Может быть, у вас остались какие-нибудь сомнения?

— Сомнения всегда остаются, — ответил Варгин, — но по существу мне все ясно.

— Хорошо, что ясно, а то, я думаю, может, вы фабрику-прачечную посетить желаете? Лучше, как говорится, один раз увидеть.

Варгин представил, какая была бы рожа у «министра», если бы он согласился. Получилось неприятное зрелище, и он не воспользовался любезным приглашением Глоба. Казалось, что министр обрадовался этому.

— Не прощаюсь, — сказал Альфред Глоб, выходя из номера.

Варгин подумал: лучшее — враг хорошего. По-хорошему, я бы на их месте устроил мне несчастный случай.

Он посмотрел на часы. Нужно было спешить, через полчаса должна прийти Кэтрин. До отлета оставалось три часа. Варгин развернул папку «Дело номер…».

Сверху лежала копия статьи Ремо. Он внимательно просмотрел все листы — никаких купюр, копия была копией. Варгин пытался представить, что вообще значит эта статья. По-видимому, Гвалта перед арестом почувствовал неладное. Самое ценное решил спрятать. Следовательно, ничего более ценного, чем эта статья, у него не было. Варгин еще раз прочел аннотацию. Теперь текст воспринимался совершенно по-другому, чем тогда у Кэтрин. Теперь он видел страшную подоплеку абстрактных математических терминов. Перед ним лежала гениальная по своей простоте математическая модель нетривиального прогресса. Статья его захватила.

Варгин дочитал до конца, отбросил в сторону статью и растянулся на диване. Голова его была занята разными умными мыслями, одна из которых особенно тревожила. Из текста следовало, что никто иной как Ремо Гвалта и является отцом нетривиального прогресса. Как же так его, беднягу, угораздило? Он еще раз перелистал рукопись и вдруг заметил одну деталь, которая его несказанно поразила.

В этот момент в дверь постучали. Варгин посмотрел на часы и сказал:

— Входи.

Это была Кэтрин. Она молча подошла к нему и обняла его за шею.

— Ты был там? — спросила она шепотом.

— Давай выйдем, — предложил Варгин.

В коридоре они столкнулись с горничной Лизой. Та прошла мимо, будто не замечая Варгина. Совсем дискредитировал себя, решил он. На улице Варгин рассказал Кэтрин все, о чем узнал. Она шла рядом промокшая, ужасно некрасивая, и никак не реагировала на его слова. Казалось, она вообще ни на что не реагировала.

— Почему ты молчишь? — остановившись, спросил он.

— Я страшная?

— Как мокрая курица.

— Это хорошо.

— Ну, рассказывай, что там у тебя, — не вытерпел он.

— У меня сегодня праздник, — она попыталась улыбнуться. Улыбка получилась какая-то жалкая. — Ой, — вспомнила она, — пес некормленный дома сидит. Боже, боже, что делать?

— Ничего, не помрет, — успокоил Варгин.

Она по-прежнему не слышала его.

— Откуда вы взялись? Зачем вы пришли? Чтобы сделать меня слабой, да? Зачем это вам?

Варгин молчал.

— Зачем мне эта правда? Что я с ней делать буду? Господи, ведь я же была сильной. Я все знала, я все понимала. У меня была жизнь, да что там была — я ее строила. Это было прекрасно — идти в огромном живом потоке, знать, что все только начинается, начинается вместе с твоей судьбой. Ведь так было, Варгин! Что я говорю? Быть всезнающей пылинкой теперь и навсегда… Зачем вы сюда явились? Я как будто чувствовала, что все должно перевернуться от вас, я все знала и шла навстречу. Я думала, у меня хватит сил для всего. Ведь были же люди, они шли впереди, нет, они не шли, они пробивались сквозь толщу непонимания и неверия, не жалея себя. А теперь получается, не столпы они, но хитрые и скверные мальчишки.

— Кэтрин, что ты говоришь? — Варгин прижал ее к себе.

— Да, мальчишки, выросшие в жадных и жестоких стариков. Один задачу поставил, другой решил. Я сегодня все потеряла, а теперь теряю вас. Люди братья, все люди братья, но братья — волки.

— Расскажи толком, — попросил Варгин.

В этот момент послышался рев приближающейся сирены. К отелю на огромной скорости промчались два серых автофургона. Кэтрин от страха прижалась к своему спутнику.

— Что это? — спросила она.

— Не знаю.

— Видишь, и ты ничего не знаешь, — она неожиданно перешла на «ты». Или я неправа? Может быть, ты знаешь только то, как нельзя? Но как можно, Игорь? Как нужно?