Александр Фадеев - Ювенальная полиция

— Внучку не отдам, — еще раз повторил мужчина. — Еще вопросы есть, лейтенант?

Хозяин квартиры продолжал игнорировать спутниц Скворцова. Да те и не претендовали на внимание.

— Ну, мы пойдем тогда? — предложил сотрудник ЮП, чувствуя, что пот стекает по вискам.

— Идите, — хмуро ответил дедушка Оли.

Лейтенант стал пятиться назад, спиной отжимая попечительниц к лестничному пролету.

— Только бы никто из них не побежал и не скатился с лестницы, — молился Скворцов. — Мужик тогда точно пальнет от неожиданности.

Повезло. Дамы, прочувствовав момент, спускались медленно, степенно, спиной вперед. Если заснять на камеру и пустить наоборот, то можно подумать, что попечительницы поднимаются. Лейтенант остался один на площадке перед дверью. Женщины, спустившись этажом ниже, перешли на резвый галоп, но, слава богу, пока молча. Скворцов решал для себя важный вопрос: последовать ли их примеру или уйти как гордый человек, повернувшись спиной к стволу карабина.

Мужчина в тельняшке, почувствовав моральные терзания сотрудника ЮП, опустил «Сайгу».

— Ваши когда подъедут? — будничным тоном спросил он, вешая оружие на плечо.

— Минут пятнадцать у тебя есть, — не колеблясь, ответил Скворцов. — Но я советую встретить их на улице, без оружия, с поднятыми руками. Наши ГОВнюки — ребята жесткие. Почти все воевали. Лучше не провоцировать. Да и внучку напугаешь. Я попытаюсь...

— Не надо, — перебил хозяин квартиры, — ты, лейтенант, уже все, что можно, сделал. И правильно сделал. От тебя ничего не зависело. Тем более не зависит сейчас. Званием не вышел. Сам решу. Иди.

Скворцов медленно повернулся, ссутулился и побрел вниз — он уже знал, чем кончится эта история...

— Тогда без стрельбы обошлось, а вот сейчас неизвестно, как обернется, — подумал Михаил, сжимая MP-5[6].

Лейтенант ошибся — группа оперативного вмешательства прибыла через двенадцать минут. Попечительницы позвонили в полицию, еще спускаясь. Дежурный слышал в трубке топот ног и сдавленный хрип: «Помогите... нас чуть не убили... вызов по ювеналке...ребенок... ТЖС.... Карташова тридцать девять... там ваш остался». Несмотря на отрывочность информации и посторонний шум, полицейский уловил главное — требуется силовое вмешательство, под угрозой безопасность ребенка и жизнь сотрудника ЮП.

На углу дома штурмовиков встречали попечительницы и мрачный Скворцов. Оперативный штаб, развернутый во дворе соседнего дома, принял решение шума не поднимать, чтобы не спровоцировать паники среди населения и стрельбы в квартире. Быстро выбить дверь, нейтрализовать пенсионера с карабином и, если потребуется, освободить внучку. Правда, нет информации о ее местонахождении. В садике заведующая подтвердила, что в группе Олечки нет, и сегодня ее не приводили. Куда еще может деться пятилетний ребенок? По друзьям и магазинам еще рано, самостоятельно гулять тоже. Придется учитывать при штурме.

Группа захвата прошла с противоположной стороны улицы, дворами, аж от перекрестка Карташова и Киевской, что находился в паре домов от объекта. Затем через служебный вход сквозь бывший магазин автозапчастей. Испуганные продавщицы жались к стенам при виде восьми рослых мужчин в бронежилетах, в шлемах с опущенными забралами, с оружием и большим тараном. Яркие буквы «ЮП ГОВ» пылали красным на спине каждого штурмовика. Боковым зрением Мишка заметил, что уборщица, равнодушно опиравшаяся на швабру, плюнула им вслед. Хотелось думать, что причиной такого поступка стали грязные следы на свежевымытом полу, а не надпись на бронежилете. Задумаешься тут о «любви народной».

Планировали тихо, а получилось как обычно. Дверь сразу не выбили, шум подняли, дед с карабином наверняка уже оборону занял. Теперь уж остается либо ломать дальше, либо начинать переговоры. Начальство в лице Сеглова чуть подумало и приказало продолжать штурм. Действовать быстро и решительно. Тем более что обитатели квартиры не подавали признаков жизни..

Михаил перед третьим ударом, обещающим стать последним, занял позицию выше по лестнице. Теперь он держал под прицелом пространство над головами «баранов». Когда дверь рухнет, ему хорошо будет виден коридор и смежная с ним комната. За угол не заглянешь, но стрелять оттуда некуда — штурмующие закрыты стеной.

От волнения кидало то в жар, то в холод. В ушах постукивало, коленки предательски подкашивались. Мишка, отслужив в суровых войсках, прошел серьезную подготовку: много стрелял, бегал, дрался в рукопашной, но это все было не по-настоящему! Учебные стрельбы, ночные марш-броски, показуха для толпы «лампасников» из Москвы, а вот реального боевого опыта ноль. Их обкатывали танками, стреляли поверх голов на полигоне из «Корда»[7], гоняли через горящие развалины, укрепляя дух будущих защитников правительства[8]. В этом грязном подъезде Серых понял одну простую истину: не так страшно лежать под пулеметными очередями на учениях, как ужасно ждать одного настоящего выстрела из охотничьего ружья.