Роман Злотников: Мерило истины

Олег повторил вопрос.

— А… — нахмурился Глазов и провел ладонью по белой голове. — Что-то знакомое… Из какой-то книжки, верно? Где умный человек прячет камень? Среди других камней… Так, кажется?

— А где умный человек прячет лист? — снова спросил Олег.

— В лесу, — поднапрягшись, вспомнил майор. — А если нет леса, умный человек сажает лес. Погоди, сейчас я сам… Как там дальше?.. Если ему надо спрятать мертвый лист, он сажает мертвый лес…

Проговорив это, Алексей Максимович заморгал глазами и бледно усмехнулся:

— Да ну… Это уж как-то совсем… Конспирология какая-то… Теория заговора.

— Я говорил, — сказал Трегрей. — Вам трудно вместить это в сознание. А на самом деле все просто, все на поверхности. Надобен только взгляд извне…

Зазвонил мобильник Глазова.

— Света! — проговорил он, глянув на дисплей. — Из больницы… Ох, не случилось бы там чего…

Олег тут же поднялся из-за стола.

— Оставлю вас ненадолго, — сказал он.

— Мишань! Клиент-то не один. С ним какой-то пацан-солдатик. На кухне сидят, базарят, чай пьют. С коньячком…

Мобильник тихо прокрякал что-то в ухо залегшему у забора Зяме.

— Да я и не менжуюсь, — ответил на это Зяма. — В натуре, так даже лучше. По ходу они того самого… гомо сапиенсы. А значит, контора нашего клиента шибко копать не будет, чтоб репутацию себе не портить… Ага, все, Мишань, буду смотреть по ситуации. Все в лучшем виде сделаю…

— Погнали? — спросил лежащий рядом Сверчок, когда Зяма убрал телефон. — Холодно, мудя мерзнут.

— Да погоди ты! — просипел Зяма, не сводя глаз с освещенного окна. — Их двое, так? Смотри, так лучше будет сделать…

Голос его, оставаясь приглушенным, обрел нотки вдохновения.

— Отмудохагь обоих, — рассуждал он. — Вроде как у них размолвка вышла… на почве ревности. А потом одному кишки выпустить, а второго в петлю. Типа того: порешил милого, испугался и сам себя кончил… А?

— Нормально, — оценил Сверчок. — Хату палить будем?

Зяма ненадолго задумался.

— Не, — сказал он. — Ненатурально выйдет. Хотя… там поглядим. Короче, братан, слушай: ты к окну, я к двери. Все понял?

— Да знаю я…

— Тогда — погнали… Стой! Пацан куда-то подорвался. Надо, чтобы они оба на виду оставались.

Через несколько секунд стукнула входная дверь. Олег вышел на крыльцо, тускло освещенное желтоватым светом подвешенной к козырьку голой лампочки.

Темнота за пределами желтоватого светового полукруга была не просто отсутствием света. Темнота была тревожной и ощутимо плотной, как черный дым. Едва различимые громады недостроенных коттеджей на противоположной стороне улицы угрожающе клонились к Олегу, замершему на последней ступеньке крыльца. Голое деревцо, высаженное у забора, тронутое на мгновение проснувшимся ветерком, чуть пошевелилось, проскребло веткой по невидимой сетке-рабице, будто о чем-то хотело предупредить. В нескольких шагах от Олега так же дала о себе знать невысокая башенка сложенных один на другой строительных блоков: тяжелая полиэтиленовая пленка, которой она была накрыта, задвигалась, зашуршала под ветерком.

В просторечии чувство, которое в тот момент коснулось Олега, обычно называют «смутной тревогой» и редко придают ему большое значение. Трегрей же отреагировал молниеносно.

Тихо треснула и зашипела, угасая, лампочка под карнизом — Олег послал импульс почти неосознанно. Инстинктивно.

Определить выгодную позицию было делом мгновения. Метнувшись за строительные блоки, Олег притаился там. Теперь следовало сконцентрироваться и отыскать местоположение противника. Это было делом несложным: люди ведь не умеют быть абсолютно бесшумными, даже если очень этого хотят.

— Лампочка перегорела… — прошипел Сверчок. — А пацан… куда-то делся…

— Заметил он нас, — убежденно проговорил Зяма.

— Как это он мог нас заметить? — усомнился Сверчок. — Он в нашу сторону даже не смотрел. И куда он сквозанул-то? Как сквозь землю провалился.

— Заметил, — повторил Зяма. — Хрен его знает, как. Почуял…

Зяма был человеком неглупым и опытным. Из всякой ситуации выводы он делал мгновенно, не мудрствуя зазря, так как жизнь давно уже приучила его к тому, что наиболее простое объяснение случившегося зачастую наиболее вероятное. Почему пацан, спокойно вышедший на крыльцо, вдруг рванул куда-то? Не иначе, почуял что-то нехорошее. Куда он мог скрыться, пацан этот? Конечно, туда, где безопаснее всего. То есть, вернулся в дом. И все это означало лишь одно: нужно было как можно скорее завершить начатое предприятие. Не дать жертве ни секунды лишней на осмысление обстановки и подготовку к обороне.