Роберт Хайнлайн: Весь Хайнлайн. Чужак в стране чужой

— Слышь, — прошептал он чуть не на ухо Смиту, — у меня есть роскошное предложение.

— Извините?

— Бизнес, заработаешь деньги быстро и без труда.

— Деньги? Что такое «деньги»?

— Знаешь, кончай философию, за денежки и поп пляшет. Я говорю быстро, потому что не могу долго задерживаться в палате, ты не поверишь, с каким трудом меня пристроили на это место. Я представляю «Несравненные Новости». Шестьдесят кусков за рассказ о твоей жизни. Ты сам и пальцем не пошевелишь — на нас работают лучшие в стране писатели-призраки. Ответишь на вопросы, а они все склеят. — В руках санитара появился лист бумаги. — Подпишись в углу, всех и делов.

Смит взял бланк и начал его изучать. Вверх ногами.

— Господи Иисусе! — ошеломленно воскликнул санитар. — Да ты что, читать не умеешь?

Этот вопрос был понятен.

— Нет, — честно признался Смит.

— Ну… Тогда вот как сделаем. Я прочитаю тебе текст, затем ты поставишь отпечаток пальца, и я это засвидетельствую. Слушай внимательно. «Я, нижеподписавшийся, Валентайн Майкл Смит, известный еще как „Человек с Марса“ передаю фирме „Несравненные Новости Лимитед“ в эксклюзивное распоряжение все права на основанную на истинных фактах историю моей жизни с предположительным названием „В застенках Марса“ в обмен на…»

— Санитар!

На пороге стоял Фрейм, только что бывшая в руках санитара бумага загадочным образом испарилась.

— Сейчас, сэр. Я забирал поднос.

— Что вы там читали?

— Ничего.

— Я не слепой. Этого пациента нельзя беспокоить.

Доктор Фрейм пропустил санитара вперед, вышел сам и плотно закрыл дверь. Смит пролежал без движения целый час, но огрокать происшедшее ему так и не удалось.

По профессии Джиллиан Бордман являлась медсестрой (и очень хорошей медсестрой), а ее хобби были мужчины. В этот день она дежурила как раз по тому этажу, где находился Смит. Слухи, что пациент из палаты К-12 в жизни своей не видел женщин, она отмела с ходу, как явную глупость, но все же захотела посмотреть на необычную личность.

Естественно, Джиллиан знала про указание «никаких посетителей женского пола», насчет пола своего она не сомневалась, но в то же самое время никак не считала себя «посетителем». Тем не менее Джилл не стала ломиться в охраняемую дверь — у военных есть дурацкая привычка понимать приказы буквально, — а зашла вместо этого в соседнюю, дежурную комнату.

— Это кто же удостоил нас? — поднял голову доктор Таддиус. — Чего это, лапа, тебя сюда занесло?

— Нормальный обход. Как там твой пациент?

— Не бери, красавица, в голову, он тебя не касается. Почитай, что в дежурном журнале написано.

— Уже читала. Я хочу на него взглянуть.

— Могу ответить тебе длинно, а могу коротко. Если коротко, то — нет.

— Тоже мне, дисциплинированный нашелся.

Таддиус печально изучал свои ногти.

— Если я тебя туда пущу, то и пикнуть не успею, как окажусь в Антарктике. Тебе и здесь-то нельзя, узнает доктор Нельсон — будут крупные неприятности.

— А что, — поинтересовалась Джилл, вставая, — он часто сюда заходит?

— Нет, только если я вызову. Отвык от земного тяготения и отсыпается.

— А чего же это ты тогда такой строгий и неприступный?

— Все, дежурная по этажу, разговор закончен.

— Слушаю и повинуюсь, доктор! Ну и вонючка же ты.

— Джилл!

— Тоже мне, шишка на ровном месте.

Таддиус обреченно вздохнул.

— А как насчет субботнего вечера, все по-прежнему?

— Наверное, — пожала плечами Джилл. — В наше время девушка не может быть особенно разборчивой.

Вернувшись к своему столику, она извлекла из ящика мастер-ключ от помещений этажа. Сдаваться было рано: кроме вахтенной конуры, где сидел неподкупный Таддиус, палата К-12 соединялась с еще одной, пустой комнатой — когда в К-12 лежат какой-то большой начальник, эту комнату использовали в качестве гостиной, а потом заперли и фактически позабыли; вот туда-то и направилась предприимчивая медсестра. Бдительные стражи даже и не заподозрили, что их обошли с фланга.

Охваченная веселым возбуждением — примерно таким же, как когда-то в общежитии медучилища перед очередной тайной ночной вылазкой в город, — Джилл помедлила перед ведущей в палату дверью, а затем повернула ключ и заглянула внутрь.

Лежавший на кровати пациент повернул голову и посмотрел на неожиданную гостью. Ну, этому уже ничем не поможешь, мелькнуло в голове Джилл. Совершенно отсутствующее лицо, полная апатия, характерная для безнадежно больных. Да нет, глаза вполне осмысленные, даже любопытные. Может, у него лицо парализовано?