Аркадий Неминов - Пять граммов бессмертия (сборник)

– Мне? Почему мне? У меня ведь была уважительная причина отсутствия – я сдавал на права! Вот, пожалуйста! – Колмогоров вытащил из кармана водительское удостоверение и протянул его Грошеву.

Грошев взял его, брезгливо повертел в руках и пренебрежительно бросил на стол.

– Вы все-таки, уважаемый господин Колмогоров, не понимаете всей меры ответственности, свалившейся на ваши плечи, – Грошев встал из-за стола и стал расхаживать по кабинету, заложив руки за спину. – Поймите меня правильно. Мне надо принимать меры. Расследование все еще продолжается, и с меня требуют соответствующие меры по отношению к виновникам, пусть даже косвенным, этого происшествия. А у вас нет никакого официального подтверждения вашим словам. Следовательно, это – прогул, повлекший за собой необратимые последствия! У вашей лаборантки Козыревой, кстати, с этим все в порядке – налицо больничный лист! Такие вот дела! И было бы еще у вас оправдание в виде результатов эксперимента. Но и их нет! Так что не взыщите, дорогой мой Всеволод… э-э э… Николаевич, я вынужден принять адекватные этой ситуации меры. Короче, я бы вам посоветовал написать заявление по собственному желанию, от греха подальше. Поверьте, для вас – это самый лучший выход!

Директор сел на свое место, давая понять, что аудиенция закончена.

– Да, и не забудьте ваши права водительские. Они теперь вам очень пригодятся! – директор криво усмехнулся.

Сева забрал документ и вышел из кабинета, не произнеся ни слова. Это был крах! Все пропало! Как теперь он сможет выполнить обещание, данное перед смертью своему учителю и наставнику? Как плохо все складывается!

Что теперь он скажет Кате и Елене Дмитриевне?! Что теперь вообще ему делать???

Он пришел в лабораторию, ни на кого не глядя, сел за стол, уронив голову на руки, и глубоко задумался. Сотрудники, искренно любившие нового завлаба, понимали, что произошло нечто страшное, и подавленно молчали. Только лаборантка Зиночка Козырева подошла к нему и тихо спросила:

– Что-то случилось, Всеволод Николаевич?

Сева посмотрел на нее затуманенным от слез взглядом:

– Все кончено, Зиночка! Я в большом долгу перед Профессором.

Затем он встал, молча собрал свои вещи и быстро написал заявление об уходе, которое оставил на столе. Оглядев напоследок лабораторию с притихшими сотрудниками, в которой провел десять самых счастливых лет своей жизни, он остановил взгляд на попугае Сене – любимце Профессора. Притихший Сеня, словно понимая, что происходит, сидел, нахохлившись.

– Не волнуйся, мой друг, тебя я здесь не оставлю. Ничего, мы еще с тобой повоюем, я тебе это обещаю! – Сева прихватил клетку с попугаем, попрощался со всеми и вышел за дверь.

Теперь у него начиналась другая жизнь.

Когда дверь за Колмогоровым закрылась, Валерий Петрович даже немного пожалел его – лично против этого молодого ученого он ничего не имел. Да, жаль, что эпохальное открытие не будет сделано теперь – в ЕГО институте. А как было бы здорово!

Он представил, ЧТО бы написали газеты, не сгори эти бумаги во время взрыва. Этот Колмогоров наверняка бы довел все до конца, и было бы создано уникальное лекарство – бомба в научном мире. И все это – в институте под ЕГО руководством. А это – Государственная премия, наверняка и звание академика… Академик Грошев! А что, очень даже звучит! Жаль, что пока это все откладывается на неопределенное время.

Грошев полез в ящик своего стола, куда при переезде переложил несколько старых папок с документами с прежнего места работы.

– Ну-ка, ну-ка, что там такое? – Он открыл первую попавшуюся папку и углубился в чтение. Это была их совместная с Викешей Осиповым дипломная работа как раз по той самой теме, над которой тот трудился потом до самой своей смерти. Надо же, сколько воды утекло!

Он даже вспомнил, почему эта работа оказалась именно у него, а не у Осипова. Потому что это он, а не инфантильный Викеша, предложил забрать из института их работу, чтобы можно было и дальше развивать эту тему. Забрать-то забрал, а отдать не отдал – все было как-то недосуг, да и подходящего момента не было. Или желания?

Сам Валерка вовсе и не собирался заниматься этой научной тягомотиной. Ему хотелось тогда всего и сразу! И таким вариантом была женитьба. Еще бы, Наденька, как выяснилось, была не только красавицей, но и очень выгодной партией. Ее папаша уже тогда занимал серьезный пост в министерстве здравоохранения и мог бы сделать для своего зятька немало полезного. Но Надя, как назло, неровно дышала к этому упертому Профессору, который, кроме своей науки, ничего и никого вокруг не видел. Вот тогда-то и пришла Валерке на ум гениальная идея дискредитировать своего извечного соперника в глазах Надиных родителей.