Аркадий Неминов - Пять граммов бессмертия (сборник)

Прошла целая неделя напряженного ожидания с тех пор, как Сева передал Зине Козыревой все материалы по новому ферменту. Он каждый вечер звонил ей и выяснял, как проходят опыты, но каждый раз слышал от нее практически одну и ту же фразу: мы работаем, испытываем, надо подождать.

Последнее время Катя только и делает, что ждет. Правда, теперь это ожидание подкреплено реальной надеждой на выздоровление! И, чем больше она ждала, тем сильнее нервничала.

Самое тяжелое, как оказалось, это не томительное, почти физическое ожидание неизбежного конца. С этой мыслью можно свыкнуться. Ведь существуют же в буддизме, например, представления о смерти как о чем-то сильно ожидаемом и необходимом, как об инструменте для достижения просветления, нирваны. Особенно понравилось Кате изречение Эпикура, вычитанное ею совсем недавно:

«…Приучай себя к мысли, что смерть не имеет к нам никакого отношения… Все хорошее и дурное заключается в ощущении, а смерть есть лишение ощущения. Поэтому правильное знание того, что смерть не имеет к нам никакого отношения, делает смертность жизни усладительной, – не потому, чтобы оно прибавляло к ней безграничное количество времени, но потому, что отнимает жажду бессмертия… Глуп тот, кто говорит, что он боится смерти не потому, что она причиняет страдания, когда придет, но потому, что она причиняет страдание тем, что придет: ведь если что-то не тревожит присутствием, то напрасно печалиться, когда оно только еще ожидается. Таким образом, самое страшное из зол – смерть, не имеет к нам никакого отношения, так как когда мы существуем, смерть еще не присутствует, а когда смерть присутствует, тогда не существуем мы. И, значит, смерть не имеет отношения ни к живущим, ни к умершим, так как для одних она не существует, а другие уже не существуют…»

Теперь же, когда у нее появилась надежда, она впервые поймала себя на мысли, что с этим-то она как раз свыкнуться и не может. Оказывается, нельзя привыкнуть к надежде. Можно всю жизнь надеется на что-то или кого-то, а привыкнуть к этому невозможно, иначе она, эта надежда, перестает быть ею в принципе. Она перерождается в нечто другое, обыденное. А ведь именно надежда – это ожидание нового, того, чего еще не было или чего-то очень хорошего. Сейчас же – это было даже не ожиданием, а неким улавливанием, вычленением из потока информации крупиц известий или любых слухов и недомолвок из скудных пересказов разговоров мужа с Зиной – единственной ниточкой, связывающей их с миром науки, где ковались ее будущее здоровье и благополучие. Вот и сегодня она с упорством маньяка, ожидающего свою жертву, с надеждой и страхом услышать, что ничего не получилось, ждала восьми вечера – времени связи с Зиной.

Наконец-то проклятая стрелка подползла к нужной цифре, и Сева, включив телефон на громкую связь, вслушивался в долгие и протяжные гудки.

– Алло, Всеволод Николаевич, вы прямо как часы! Здравствуйте! Ну, что же, хочу вас обрадовать. Опыты на мышах показали, что препарат работает превосходно. Директор Грошев готовит большой доклад к внеочередному симпозиуму в Лондоне. А вам и вашей жене можно будет готовиться к госпитализации, как только мы получим официальное подтверждение от Минздрава на его использование. Это займет не больше месяца, уверяю вас. Алло, вы меня слышите? Вы рады?

– Как месяц, Зина? Мы не можем ждать! Болезнь прогрессирует, и пока она еще в стадии развития, ее можно остановить. Промедление может вызвать необратимые процессы.

– Вы меня тоже поймите. Я только передаю то, что мне поручено, не более. Я и так выполнила все свои обещания, не так ли? И без меня у вас вообще бы ничего не получилось!

– Да-да, Зиночка, не обижайтесь. Мы вам очень и очень благодарны. Но болезнь не спрашивает и не ждет. Зина, я могу на вас надеяться, что вы и впредь нам поможете?

– Что вы имеете в виду?

– Вы можете принести мне образец МОЕГО препарата?

– Что вы такое говорите, Всеволод Николаевич?! Да вы с ума сошли! Это – уже не ваш и не мой препарат, и даже не институтский! Это – российское достояние, а, может быть, и мировое, а значит, охраняется соответствующим образом! Нет-нет, это совершенно исключено! Всеволод Николаевич, да вы не волнуйтесь, все будет хорошо! Я сама пойду к Грошеву и попрошу его протолкнуть фермент через Минздрав как можно быстрее! А вас буду по-прежнему держать в курсе.

– Спасибо, Зина. До свидания… – Сева повесил трубку и повернулся к жене.

– Катюша, ты слышала? Все в порядке. Еще немного подождем, и все. Надо обязательно подключить Андрея Анатольевича. Может, это ускорит продвижение препарата.