Барри Лонгиер: Тихая

Через секунду он отстранил ее, чтобы заглянуть ей в лицо. Своими ладонями он стер слезы с ее щек.

— Когда ты родилась, твоя мать думала, что ты сможешь говорить. Ты знаешь об этом?

Она кивнула.

— Эта мысль довела ее до безумия. Я назвал тебя Тихой по этой причине. Наверное, я думал, что это поможет. Наверное, это мне показалось забавным и остроумным.

Он долго сидел молча. Наконец, он сказал:

— Я не знаю, как называть тебя сейчас. — Он взял ее руку и поднес ее к губам. — Я не хочу терять тебя, дитя.

Он отпустил ее руку и обхватил ее своими руками. Потом вдруг фыркнул и засмеялся.

— Да, дитя, давай составим заговор и убьем Бога. Это было бы большим приключением, правда? Ты способна так играть, дитя? Ты можешь чуять ветер, ибо нет ничего запретного для храброго сердца. — Он кивнул ей и продолжил: — Дочь, ты должна отпраздновать свой день рождения. — Хитрым, слегка безумным взглядом, он посмотрел на нее. — Нет. Праздник может навлечь неприятности на Набила или Онана, но я придумаю и состряпаю что-нибудь самостоятельно.

Она улыбнулась и открыла рот в беззвучном смехе.

Отец тоже засмеялся.

— Да, моя стряпня будет бОльшим наказанием, чем наказание за женский праздник. — Он поднял брови. — Тогда, наверное, подарок? — Он повел рукой по комнате. — Все, что есть в этом доме, все, что в моем владении, все, что есть во всей вселенной и мне доступно, я добуду для тебя. Хочешь комнату Рахмана, ту, что полная игрушек? Кивни, и она твоя…

В его глазах снова сверкнули слезы. Он притиснул ее к себе и обнял.

— Прости меня, — сказал он. — Больше никаких слез.

Он поцеловал ее в щеку и отодвинул на расстояние руки.

— Что будет тебе подарком? Что-то такое, что можно легко спрятать. Что-то такое, чего у тебя нельзя будет отнять.

Она прижала свою ладонь к щеке, туда, куда поцеловал ее отец. Впервые. Она протянула ему руку, в которой держала крошечную синюю книжечку, что дал ей торговец-имант. «Научи меня читать», — знаками показала она.

Вся кровь отхлынула от его лица, когда взор его упал на книгу в ее руке. Сценарий тысяч ужасов, миллиона поражений и вечности, уготовленной в аду, стоял в глазах отца. Под конец он дернул головой к двери и сказал:

— Закрой ее и запри.

Лилит поспешила к двери, захлопнула ее и задвинула засов. Когда она вернулась к отцу, тот подбирал с полу чистые листы бумаги.

— Найди, чем мне писать, дитя.

Она поискала на полу и нашла ручку. Подбежав к отцу, она дала ему перо. Он взял в руки инструмент для письма, взглянул на нее и сказал:

— Ты понимаешь, что то, чем мы хотим заняться, нарушает законы как Бога, так и Джорама?

Она кивнула.

— Ты понимаешь, что из-за этого погибла твоя мать и ее подруга?

Лилит покачала головой и показала: «Они умерли потому, что их убили мужчины.»

Он закрыл глаза и кивнул:

— Это правда. Мужчины и еще мальчик. — Он открыл глаза и внимательно посмотрел на дочь. — И я в том числе. — Когда она не ответила, но и не возразила, Думан взглянул на крошечную синюю книжку в ее руке. — Ты не боишься? — спросил он.

«Я всегда боюсь. Но если я не научусь читать, то так и буду продолжать бояться».

Он взглянул на бумагу в своих руках и снова уселся в кресло. Он сидел, уставясь на чистые страницы, пальцы его дрожали, глаза читали строки, которые еще не были написаны.

— Ты знаешь, о чем эта книга?

Она посмотрела на синюю обложку и поняла, что у нее есть возможность проверить своего отца.

«Твой друг-торговец подарил мне ее в мой седьмой день рождения. Научи меня ее читать, вместо своего подарка».

Он взглянул в глаза своей дочери.

— Каждый образованный имант верит, что Божья сила вселенной — это сама жизнь. Они верят, что эта сила есть великая многомерная река и что в ней есть водовороты и течения, которые можно обнаружить, измерить и даже предсказать. — Он протянул руку, взял книжечку и открыл ее. — Формы, принимаемые этими водоворотами и течениями, как верят иманты, многообразны. Это такие вещи, как мода, причуды, эпидемии, политические движения, социальные изменения, религиозные перемены.

Он закрыл книжку и опустил ее на колени. Потом откинулся в кресле и внимательно посмотрел в лицо Тихой.

— Существуют феномены, называемые пересечениями жизней. Некоторые непочтительные студенты в наших школах называют их эскизами Иисуса. — Он вздохнул и продолжил: — Некоторые особые водовороты в отдельных течениях, как верят иманты, порождают живые существа с уникальными способностями: с умениями, мудростью, с предвиденьем, с духовностью и силой. Харут Айб однажды сказал мне, что все Посланцы были такими существами и что в других мирах тоже есть свои Посланцы, пророки иных цивилизаций.