Джефф Карлсон - Проклятый год

Кэм понятия не имел, сколько еще человек выбралось из долины и дожило до весны, — с другими группами никакой связи не было. Во время панического бегства перепуганные люди не взяли с собой ни бинокля, ни радиостанции, кто-то успел захватить лишь красную лакированную магнитолу. Кэм пробовал сигналить зеркалом, надеясь, что на соседних горах подхватят его почин и освоят азбуку Морзе, но даже если бы удалось наладить контакт, после обмена приветствиями сказать друг другу было нечего. С ума не сойти от одиночества — и то ладно.

Каждый час оторванность от внешнего мира все больнее сжимала сердца, люди становились друг для друга опаснее, чем окружающая среда, их корчило от отчаяния и взаимного недоверия, от зверского голода и чувства вины.

Разум каждого оставшегося в живых отравляла одна и та же мысль. Ее вслух выразил Сойер:

— Интересно, а что они там едят?

Йоргенсен все равно бы не выжил. Покалеченная нога превратила его в обузу. Он так измотался, что забыл об осторожности и навернулся с лестницы на лыжной базе отдыха во время набега за теплоизоляцией и гвоздями. Снег выпал рано, и они совершенно выбились из сил, стараясь натаскать в лагерь побольше всякого добра. Бедолагу могли просто бросить, но нет — им захотелось поиграть в героев. Большую часть добычи оставили, а Йоргенсена притащили на себе в лагерь. Причем без каких-либо споров — как странно, жутко и глупо, если учесть, что потом сделали с калекой.

Но в тот момент им было необходимо почувствовать себя достойными людьми — все обитатели горы, драпая от невидимой волны нанотехнологической заразы, побросали в долине друзей и близких.

Луч фонарика пропал в гуще низкорослого сосняка, не тянувшего на гордое название «лес», но вскоре появился снова. Уже на дальних подступах к макушке растительность начинала быстро редеть: древесный пояс сменялся кустарником, а тот — цепкой сорной травой с мелкими цветочками. Растениям не хватало воздуха, воды, почвы. Одиночные сосны и елки, выбравшиеся за пределы лесной зоны, стелились по земле. Снега и ветра скрутили, изогнули, исковеркали их стволы.

Скачущий луч вновь скрылся за складкой местности. Прошла минута, пять минут. Кэм исходил этот участок вдоль и поперек и попытался мысленно представить его рельеф. Канав или оползней, способных задержать продвижение, там не было.

— Тормозит он что-то, — заметил Сойер.

— Пошли. — Кэм увлек друга в темноту. Прайс что-то пробормотал вслед. Послышались смешки. Сойер остановился, развернулся. Кэм похлопал его по плечу. Мэнни, бросив костер, тоже увязался за ними. Этого оказалось достаточно, чтобы Сойер успокоился и не пошел на новое обострение.

Троица спускалась по широкой впадине, начинавшейся у лагеря на вершине горы. Они перешагивали через выступы гранитных жил и раскрошенные гребни застывшей много веков назад базальтовой лавы. Уверенно передвигаясь по камням и утрамбованной почве, Кэм размышлял, как не похож он на себя прежнего физически. Даже не глядя под ноги и непрерывно зыркая по сторонам из-за привычки не полагаться на боковое зрение, он почти не спотыкался.

В темноте пискнул бурундук. Все застыли на месте, прислушиваясь, но звук не повторился.

Внизу непрерывно стрекотали кузнечики.

Группа присела у основания зазубренной скалы, которую, как им казалось, они опознали на топографической карте рядом с отметкой 3100 метров. Из-за естественных колебаний атмосферного давления граница безопасной зоны передвигалась туда-сюда ежедневно и ежечасно. Лучше лишний раз не рисковать.

— А что, если он действительно знает, как остановить заразу? — спросил Кэм.

— Наноключи из дерьма не слепишь, — Сойер редко говорил о том, кем был в прошлом, однако во время строительства хижин спорил, как заправский инженер, находя ошибки в конструкции стоков и фундамента. — Даже если среди них есть человек, знающий, что и как делать, откуда он возьмет оборудование?

— Может быть, с самого начала завезли…

— Будь у него антитела, способные защитить отдельного человека от наночастиц, он, как ты правильно сказал, сделал бы привал на ночь. В противном случае единственный вариант — это создать охотника-убийцу и выпустить новые частицы на волю, чтобы те жрали мелкую пакость, которая теперь жрет нас.

Кэм перевел взгляд с уходящего в темноту склона на друга. Сойер, вместо того чтобы высматривать пришельца внизу, тупо пялился прямо перед собой.

— Этот сумасшедший сукин сын не потащил бы к нам такое оружие, выпустил бы на месте и дело с концом, — закончил он.