Олег Дивов - Вундервафля

Когда они обстоятельно поговорили о погоде и во фляге, увы, действительно совсем ничего не осталось, а лошадь уснула так крепко, что, казалось, вот-вот свалится, дед показал глазами на самолет и спросил:

– Разбился, значит?

Дядя Боря объяснил, что это не он разбился, а летели фашистские шпионы и мы их того-сего… опустили с небес на землю. И он, дядя Боря, оставлен тут охранять материальную часть до прибытия сил поддержки.

– Немцы, значит, – сказал дед с непонятным выражением.

И попросил разрешения посмотреть.

– Там один только на человека похож, второго и глядеть нечего, – предупредил дядя Боря. – Мордой стукнулся.

Дед сказал, что еще в германскую насмотрелся на стукнутые фашистские морды, и полез с лошади. Косолапо прошагал к мертвецам, долго их разглядывал и буркнул:

– Немцы, значит? А на вид и не подумаешь.

– Вот те крест, немцы. Стали бы мы своих убивать. У нас погиб хороший парень из-за них! Такой хороший парень…

Дед покосился на дядю Борю и чего-то ждал. Тот не сразу понял, а потом, внутренне усмехнувшись, ловко перекрестился.

– Ишь ты, – сказал дед. – А я слыхал, летают одни коммунисты.

– Все летают, дорогой ты мой. Против Гитлера все полетели дружно: и коммунисты, и беспартийные.

– И что, правду говорят, когда по небу шастаешь – не видать там ангелов?

– Ангелы выше порхают, куда самолеты пока не достают, – осторожно сказал дядя Боря. – Вот сделаем такие самолеты, чтобы потолок километров двадцать пять – тогда и поглядим на ангелов.

– Во дурак-то, – сказал дед. – А еще пилот называется. Ну чего ангелы в стратосфере забыли? Ладно, помоги обратно сесть.

Дядя Боря упихал деда в седло и остался ждать развития событий. Дед вдруг спросил документы. Дядя Боря предъявил.

– А-а, ты механик, – сказал дед. – Механик – это хорошо. А чего придуривался?

– Да кто же тебя знает, дорогой, что ты за фрукт?

– А кто тебя знает? Эти вон тоже… Вчера… Меня народ ехать сюда не пускал, а я говорю: мне уже все едино. И поехал. Стрельбу-то хорошо слышно было и моторов несколько.

– И чего эти?..

– Чего, чего… Когда твои-то прилетят?

– Жду. – Дядя Боря развел руками. – Обещали с утра, но как показывает мой опыт, утро у ночных бырбырдировщиков наступает после обеда.

– Бензину много у тебя?

– Приблизительно одна вторая от дохренища, – посчитал дядя Боря. – Тебе хватит.

– Техника немецкая интересует?

– Смотря какая. Танки принципиально не беру.

– Электрическая техника, – сказал дед. – Телефонные аппараты, радио, провода и еще всякая ерунда – я не разбираюсь.

– Черт знает… – честно признался дядя Боря. – Надо руками пощупать.

– Ну так пошли, – сказал дед и похлопал кобылу промеж ушей. Та проснулась и без дальнейших понуканий легла на обратный курс.

Дядя Боря оглянулся на самолет, на два трупа – он был слегка растерян. Потом решил, что, раз карманы у диверсантов вывернуты, а в самолетах тут километров на полста окрест никто не понимает, значит, собственно, охранять нечего. А сведения – они всегда сведения. Да ему и самому было любопытно. Он подхватил вещмешок и заспешил вслед за дедом.

По дороге выяснилось следующее. Вчера поздно вечером прилетели двое военных с автоматами. Сели возле церкви, но туда не сунулись, а нагрянули в уцелевшую часть села. Спросили, где Михайла Поп, зашли к нему, и сначала было тихо, а потом заголосила Михайлова баба. Народ высыпал на улицу, но к людям вышел один – дед его опознал, это тот, у которого лицо на месте, – и очень спокойно показал красную книжечку про «смерть шпионам». И пообещал, что, если кто вякнет, того возьмут в оборот как фашистского пособника. Пока один Михайла Поп пособник, вот с ним и разбираются, а что круто – так чего гниду жалеть?

Народ притих: военный был в своем праве, только не совсем прав. Когда церковь разбомбили, немцы пару дней шуровали в ней, разбирая завал, а потом кинулись искать Михайлу. Очень его искали, так искали, что снесли хату до основания, расковыряли весь подпол и натурально перепахали огород. Михайле это было побоку – он со всем селом прятался от войны в лесу, – а видела немецкое шевеление одна бабка, которой даже Армагеддон побоку, и та лежала дома на печи. Немцы ее допросили, куда Михайла делся, бабка показала в лес, те плюнули и убежали. Когда немцев из села вышибли и Михайла Поп вернулся к разоренному жилищу, он не особо горевал, переселился в бывшую женину хату и вообще глядел бодрячком.

– А он в натуре поп? – спросил дядя Боря.