Виталий Вавикин - Кара за хебрис

– А чья это была машина? – спрашиваешь ты. Седые брови хмурятся. Ответа нет.

– Так мне вызвать службу контроля?

– Не стоит.

– Как знаете, мистер, – старик вздыхает. – Хорошая была машина. Дорогая.

Ты киваешь. Он заглядывает в салон. Видит детское сиденье.

– Как раз для большой семьи, – его губы растягиваются в улыбке, обнажая вставные зубы. – Соскучились, небось?

– Да, – ты заставляешь себя улыбнуться, возвращаешься в номер и доедаешь остывший ужин.

Может быть, старик тоже хьюмер? Может быть, Нолан прав, и весь этот мир наполнен этими чертовыми машинами? Но Нолана нет. И ты один. Здесь, в этом отеле, среди снегов и бесконечной зимы. Только ты…

Расслабься. Знаешь, как сказал один из героев Филипа Дика, «мы обязаны двигаться вперед в независимости от нашего паршивого самочувствия». Тем более что назад все равно дороги нет. Да ты бы и не захотел. Помнишь свой дом? Нет, не на Афине. Здесь, на этой промерзшей планете. Сколько лет ты просыпался в одной и той же постели с одной и той же женщиной? Пять? Семь лет? Знаешь, одна знакомая мне как-то сказала: «Каждый из нас рано или поздно перестает замечать дни. Лишь недели, месяцы, годы…» Так и ты. Все сливается в один нескончаемый круговорот: дом – работа, дом – работа, дом – работа…

Помнишь, как встретился с Мэдж? Рядом с ней, казалось, любой черно-белый мир преобразится красками. Даже работа – и та стала радовать. Помнишь, вы дожидались, когда сотрудники разойдутся по домам, и трахались на рабочих столах как кролики. И ты даже готов был забыть о Прис. Почти готов… А вечером, дома, ты ел еду, которую готовила твоя жена Хельда, и забавлялся над Пег, которая еще только училась ходить. И лишь сны напоминали о прошлом. Яркие, теплые сны в долгие холодные ночи. Но с ними можно было бороться. Так же, как с Бартоном. Сколько раз ты хотел спросить Мэдж, кто из вас двоих был первым? Нет, нисколько. Она все равно бы не призналась. Снова сказала бы какую-нибудь пошлость и поставила перед выбором: либо ты принимаешь все как есть, либо… Поэтому ты научился игнорировать. Бартона, сны, свою жену, мужа Мэдж… И тебе это нравилось. Тебе и сейчас это нравится. Даже когда ты знаешь, что Мэдж – просто машина.

Смешно, правда? Ты почти влюбился в машину. Оглядись! Ты сидишь в одноместном номере. Один. Без денег. Ждешь Нолана, который не придет. И все еще во что-то веришь. Не лучше ли послать все это к черту? Взять из пикапа веревку для буксировки и вздернуться на одной из потолочных балок? Молчишь? Что ж, ты всегда был слишком настырным, чтобы искать легкий выход. Всегда…

Помнишь, что говорил тебе Нолан? «Не доверяй на этой планете никому!»

А что сделал ты? Привез хьюмера в этот отель! Конечно, ты скажешь: «Я не знал и все такое…», но признайся – несмотря на весь свой ум, ты всю жизнь поступаешь так, как не нужно поступать. Да. И поступки эти – они как снежный ком, который катится с горы и становится все больше и больше. Не оглядывайся! Не оглядывайся, потому что ком этот прямо за твоей спиной, и сейчас он как никогда близок к своей цели – раздавить тебя, смять, сделать своей частью. Смотри вперед. Делай то, что умеешь делать, – находи выход. Как на Афине. Помнишь? Тогда тоже все было плохо. А снежный ком… Считай, что он катится за каждым из нас, соизмеряя свои размеры с тяжестью наших поступков. Вот такая простая истина. Твоя истина…

Помнишь, как впервые встретился с Бартоном? Вас познакомил доктор Милт. Да. Именно. Все начинается с доктора и заканчивается доктором. Ты знал его еще в те времена, когда жил на Афине. Думал, что знал. Без него тебя бы, наверное, давно уже вздернули на родной планете, но он помог тебе выбраться, спас тебя от твоих же соплеменников и привез на эту планету. Помнишь его сына? Да. С этого и началась твоя работа здесь. Работа… Нет. Давай лучше все по порядку.

Ты лежишь в каюте грузопассажирского космического корабля «И-318» и слушаешь голос капитана из динамика под потолком: «До прибытия на планету Крит осталось чуть меньше суток». Доктор Милт предлагает выпить за удачное освобождение. Афин остался позади. Если бы они хотели выслать за тобой сторожевой корабль, то давно бы это сделали, но они, похоже, все еще ищут тебя на своей планете. А Крит никогда не выдает беглецов. Так, по крайней мере, сказал доктор Милт, и капитан «И-318» подтвердил его слова. Так что старая жизнь осталась позади…

Скотч обжигает горло. Ты держишь в руках старую фотографию Прис, сделанную на фоне цветущего яблоневого сада, а доктор Милт говорит, что самым разумным сейчас будет сжечь ее.