Тимофей Печёрин - Отсюда не возвращаются

Но главное — на этом фоне беспечность лоранцев казалась проявлением даже не легкомыслия, а виктимности. Есть такой термин в криминальной психологии, и обозначает он подсознательное стремление потенциальной жертвы привлечь к себе внимание преступника. Страдающие виктимностью молодые девушки любят гулять по ночам, да еще в откровенных нарядах; их бабушки и дедушки, тем временем, открывают двери кому попало…

Еще виктимность приписывают одному политическому деятелю позапрошлого века. Который ехал по улице в открытой машине и был застрелен при всем честном народе… Вот только у лоранцев, похоже, попросту не было подобных случаев. Ни маньяков не было, ни грабителей, ни политических убийств.

Обо всем этом Славин успел подумать на пути к городку. Отчасти он пытался таким образом понять «братьев по разуму» и тем самым подобрать ключ к тайне Лораны. Кроме того, подобная «гимнастика для ума» не позволяла спецагенту скучать в пути, продлившемся не менее двух часов. Единственный спутник, а именно, хозяин повозки, был молчалив и даже не думал развлекать своего «пассажира». За все два часа он заговорил лишь однажды — когда повозка проезжала мимо брошенного на обочине танка.

Славин узнал машину — это был Т-Меркава-XL, один из самых «популярных» танков Земли. Помимо крупнокалиберного орудия в его арсенал входили лазерная турель и зенитно-ракетный комплекс многоразового использования. Добавить сюда антиграв для ведения боя в гористой местности, автопилот и лишь в редких случаях пробиваемую броню — и причины популярности данной модели становятся более чем понятны.

Вот только на данный конкретный танк эта популярность похоже не распространялась. Дорогостоящая машина валялась у дороги, словно мусор; ее люки были настежь раскрыты, башня смотрела куда-то вбок, а броню уже успели обгадить пролетавшие мимо птицы. И — никаких следов повреждений: ни пробоин, ни копоти.

Танк выглядел целым и, наверное, был еще боеспособен. Вот только поблизости некому было воспользоваться данным его свойством. Танк был брошен — и превратился в обычную груду металла.

При виде такого зрелища доселе молчаливый возница встрепенулся.

— Это ведь ваше, — не спросил, а констатировал он, слегка качнув головой в сторону танка.

— Ну да, — нехотя ответил Славин, понимая, что отпираться нет смысла, — с нашей планеты…

— Тогда скажи мне, — начал заметно помрачневший лоранец, — что вашей планете нужно от нас? Я понимаю, вы ищите… как это называется? Братья по разуму? Проще говоря, хотите дружить, общаться, прилетать в гости. Так?

Славин кивнул.

— Но не кажется ли тебе, — продолжал возница, — что гость должен уважать хозяина того дома, куда он пожаловал. Не знаю, как у вас, но мы придерживаемся именно такого отношения.

— А разве кто-то против? — не выдержав, брякнул Славин. Покровительственный тон собеседника начал его раздражать.

— Против? — переспросил лоранец, — против, по-видимому, те из вас, что приехал на этих железных штуках. Я, правда, тогда был в отъезде, но от жены слышал… и от соседей. Явились среди ночи, устроили переполох; кому-то заборы поломали, а у кого-то дочку хотели испортить. Хорошо ваш… старший хотя бы это запретил.

Егор Славин еле сдержал усмешку. Старший! Эти бедняги настолько далеки от войны и всего, что с ней связано, что не знают даже слова «командир».

— …и допросы, обыски, угрозы. Как будто мы, а не вы в чем-то провинились! Понятно, что ваши представления о гостеприимстве могут отличаться от наших… Но зачем вести себя как в хлеву? Гадить, бодаться… Теперь вот еще ты — слава Матери, без этих страшных трубок. Ну… тех, которые огонь и молнии испускают. Надеюсь, хоть ты к нам с добрыми намерениями?

На это Славин мог ответить лишь многозначительным молчанием. Обсуждать поведение своих собратьев по планете, поведение, надо сказать, отнюдь не примерное, ему не хотелось. А выдавать цель своего визита — тем более. В противном случае ему бы пришлось… нет, не глотать ампулу с ядом, как это показывают в плохом «шпионском» кино. Просто экстренно сообщить на «Немезис» о необходимости эвакуации — и о провале задания, разумеется.

Остаток пути до городка прошел в напряженном молчании. Лоранцу, видимо, уже нечего было сказать; Славин же, еще со времен Академии, прочно усвоил тезис о несовместимости своей работы и тяги к болтовне. Брошенная боевая техника им больше не попадалась — за исключением одинокой БМД. Большого, слегка бронированного, автомобиля, почему-то лежащего на боку.