Никола Ретиф де ла Бретонн - Южное открытие, произведенное летающим человеком, или Французский Дедал

— Счастливые мегапатагонцы! — вскричал Германтин. — Ах, как счастлив был бы мой почтенный дед повидаться и побеседовать с вами! Он особенно был бы восхищен тем, что вы являетесь антиподами его страны в моральном отношении еще больше, чем по своему положению на земном шаре!.. Но мы вскоре его порадуем, рассказав все то, что узнали от вас. Не то, чтобы нашему почтенному деду не были известны столь же прекрасные принципы, как ваши, мудрейшие мегапатагонцы. Он принес в ваше полушарие, которое теперь стало и нашим, религию, которая проповедует равенство и братство, превращает их в закон и объявляет, что без человеколюбия, т. е. без той добродетели, благодаря которой мы любим наших братьев, и они становятся нам дороги, мы были бы низкими и несчастными существами. Все предписания этой религии имеют целью бескорыстие, чистоту нравов и благодетельную скромность. Она предает проклятию всех крупных собственников. Она запрещает называть кого бы то ни было своим господином, исходя из того принципа, что все мы одинаково являемся детьми бога. Она предписывает разделять со своими братьями хлеб и одежду, невзирая на лица, национальность, религию, убеждения…

— Значит, европейские народы не исповедуют этой религии?

— Простите, славный сын мудрейшего из старцев…

— Но кто же в таком случае те, про которых мы читали в тех исторических книгах на вашем перевернутом языке, которые вы нам дали?

— Это те же самые народы.

— Ну, тут одно из двух, славные кристинцы: или вы издеваетесь надо мной, или эти народы издеваются над своим законодателем и великим богом, которому, как вы говорите, они поклоняются!

— Они не издеваются над ним, мудрый Эгнел, но, увлекаемые своими страстями, они почти ни в чем не следуют своей религии. Даже их священнослужители не соблюдают ее предписаний и первые нарушают ее основные положения, хотя больше кого бы то ни было заботятся о соблюдении тех прерогатив, которые она им дает в глазах народа.

— Я не понимаю вас, благородные кристинцы: исповедуют они эту религию или не исповедуют?

— Исповедуют.

— И не следуют ей?

— Именно так.

— Вы внушаете мне невообразимое презрение к европейцам. Исповедывать такую прекрасную религию, продиктованную самим великим богом (как я это вижу по ее предписаниям), исповедывать ее и не осуществлять!.. Ваши европейцы — чудовища! А как обстоит у вас дело на острове Кристины?

— Мы осуществили все предписания равенства, братского милосердия, общности и доброжелательства. Точно следуя этим предписаниям, мы живем счастливо.

— Ваше поведение еще лучше доказывает безумие ваших европейцев. Это ужасный народ! У него хорошие законы, а он им не следует! Он испорчен до мозга костей!

(Вот что думает о нас честный человек, который никогда не подавлял в себе голоса природы и разума!)

В следующие дни кристинские принцы убедились собственными глазами в истинности всего того, что рассказали им старец Ноффюб и его сын Эгнел. Вместе с добрым и добросовестным Эгнелом они посетили весь этот округ Мегапатагонии. Когда их достаточно хорошо узнали (что было делом нескольких дней), им позволили беспрепятственно вращаться в кругу жителей этой счастливой страны. Мудрые речи мегапатагонцев излечили кристинских принцев крови от их мании открытий. Они решили не искать больше новых земель и островов, а, закончив ознакомление со страной мегапатагонцев, вернуться кратчайшим путем домой.

Во время их пребывания в Мегапатагонии им удалось присутствовать на любопытном зрелище свадебного празднества, описание которого должно несомненно заинтересовать вас.

Об этом великом празднестве объявляли тридцать дней, в течение которых все мужья и жены были разлучены между собой. Таким образом оба пола оказались разделенными как бы на две нации; они не поддерживали больше друг с другом никаких сношений и, хотя виделись друг с другом, но даже не разговаривали. В течение этих тридцати дней все женщины снова превратились в пикантных и кокетливых невест. Невозможно вообразить более очаровательного зрелища, чем представляли эти группы изящных женщин. Со своей стороны, мужчины не меньше старались нравиться. Они разделялись на легионы и проделывали различные упражнения перед женщинами, от которых их отделял барьер. Пока они отдыхали, женщины в свою очередь начинали танцовать. (Что такое танцы в нашей Опере по сравнению с этими танцами, обусловленными желанием понравиться мужчине, избраннику сердца, с этими танцами, на которые смотрят возлюбленные, уже пылающие новым жаром!) Итак, женщины исполняли сладострастные танцы. В течение этого времени, посвященного любви, были прекращены все работы. Но общество от этого нисколько не страдало, поскольку этот перерыв был предусмотрен заранее и все необходимое заготовлено в изобилии.