Карина Шаинян: Настоящий космический цирк-шапито

– Мама, я хочу писать! – раздался звонкий голосок. – И мороженого!

Николас вздохнул, его плечи поникли. Тихо фыркнула виверра за пультом.

– Долго еще? – озабоченно спросил кто-то, глядя на часы.

Обезьянка застыла, напряженно сморщив лицо, только пальцы ног скребли по земле, подгребая клочки сухой травы. Николас снова вздохнул и махнул Тони рукой. Поляна поплыла вниз, и в этот момент из-за деревьев высунулась гигантская клыкастая пасть на чешуйчатой шее. Сомкнулись зубы, и обезьянка, тихо вскрикнув, исчезла – лишь длиннопалая кисть подергивалась в траве, скребя коготками и силясь дотянуться до куска кремня.

– Вуаля! – после секундной заминки воскликнул Николас, протягивая руку. В рубке зааплодировали.

– По-моему, над нами издеваются, – вдруг тихо сказала девушка в очках. Николас выпучил глаза и прижал руки к груди. Лицо его изображало искреннее огорчение и удивление.

– Разве вам не любопытно? Не весело? – дрожащим голосом спросил он, трагически задрав брови. Снова чихнула виверра – на этот раз громко и как будто сердито.

– Просто на хищников Гринписа нет, – поддел кто-то, и все рассмеялись.

Публика давно разошлась, и лишь мужчина в костюме бродил по шатру, задумчиво посвистывая и не обращая внимания на нетерпеливые взгляды Николаса. Наконец он подошел к распорядителю.

– Прекрасное представление!

Николас кивнул, выжидающе глядя на лощеного.

– Панорамы чужих планет – какой-то трюк с проектором? Кино? – небрежно поинтересовался тот.

– Не просто кино, – наставительно ответил Николас. – Очень качественное, великолепное, уникальное кино!

– А животные из зверинца, зверюшка с трубкой?

– Куклы. Резина, папье-маше, моторчики. Воск и стекло. Куклы!

Лощеный с сочувственной улыбкой вытащил карманный компьютер. Быстро нашел нужный файл и сунул под нос Николасу.

– Это ведь вы рассылали, Николай Александрович? «Я не прошу вас поверить. Я прошу вас проверить и убедиться, – прочитал он с выражением. – Это очень простое устройство, но оно может многое. Человечество наконец-то шагнуло за пределы Солнечной системы…»

– Ничего я никогда не рассылал, – холодно сказал усач, разводя руками.

– Ну да, ну да. А в какие-нибудь организации вы пытались обратиться? Государственные, научные, коммерческие? Вижу, что нет. Боялись, засекретят? «Звезды должны принадлежать всем» – так вы писали?

– Уходите, – буркнул Николас. Сморщившись, отодрал усы, обнажив покрасневшую, разраженную губу. – У нас уже закрыто.

– А ваши странные сотрудники – это те, кто откликнулся? – не отставал мужчина. – Я поболтал с вашей билетершей – она в панике и собирается сбежать, вы в курсе? Так их с самого начала было только трое? Я смотрю, ваша первая публика оказалась неблагодарной. – Он потер нос, усмехаясь и нагло глядя в глаза распорядителя. Потом потянул из кармана визитку. «Продюсер» – мелькнуло перед глазами. – Если вам когда-нибудь надоест валять дурака… – Лысина распорядителя побагровела, и мужчина предостерегающе подняв руки, быстро проговорил: – Здесь вам не место. – Он кивнул на пыльный пустырь. – Я не понимаю, почему вы не хотите воспользоваться другими возможностями…

– Какими такими возможностями? – сделал большие глаза распорядитель. – Я вас не понимаю.

Продюсер снова потер нос, на секунду задумавшись. Потом его лицо просветлело.

– Вы абсолютно правы, Николай Александрович. Это совершенно никому не нужно и даже опасно. Вы дальновидный и осторожный человек, мы сработаемся. Это будет самое лучшее шоу…

– Какая фантазия, какие эффекты! – желчно подхватил Николас. – Отлично расслабляет, а? Прикалывает? Как там у вас… оттопыривает, да? – Его лицо налилось кровью.

– Сейчас говорят – вставляет, – поправил лощеный. – Чуть-чуть поработать профессиональному сценаристу… Завтра вечером я подъеду, чтобы обсудить детали, договорились? Это будет великолепно!

Николас энергично кивал.

– И подумайте о том, скольким людям вы сможете принести радость! Не жалкая горстка случайных проезжих – миллионы зрителей по всему миру. Я знаю, что для вас это важно, – подмигнул продюсер, – вы романтик, Николай Александрович, признайтесь…

– Признаюсь, – согласился он с дробным неприятным смешком.

Лощеный поморщился, в его глазах мелькнуло легкое недоумение.

– Так, значит, радость людям? Миллионам? Всему человечеству? – Николас снова сухо рассмеялся. Вытащил из кармана усы, старательно приладил их на подрагивающую губу. С торжественной миной пожал продюсеру руку, прощаясь. Долго смотрел вслед уезжающей машине, а потом осел в бурьян, складываясь пополам и давясь от хохота.