Карина Шаинян - Корм для пеликанов

Макс кивнул. Здесь хорошо, так уютно, и не надо думать… Это там – все подряд важно, а здесь – всего-навсего рыбы, бессмысленные губастые морды, бессмысленное существование. Зачем волноваться? Теплый соленый ветер издалека – чуть тревожный, приятно-бередящий… Соглашайся, Макс, соглашайся – пусть девчонка несет свою философскую пургу, зачем тебе спорить? Тебе не надоело каждый день размахивать рогаткой?

– Главное, что мы любим друг друга, правда? Нам теперь не о чем жалеть…

– Угу, – ответил он, зарываясь лицом в ее колени. Пахло цветами и немного рыбой.

– Люся… Люсь! Прилив проспим!

– Ну и что? – Она завозилась, обнимая его, устраиваясь поудобнее.

– Люсь, давай просыпайся. Надо.

– Спи…

– Люська… – он зевнул, – проспим ведь пеликанов…

Теплые нежные руки обхватывают, не пускают. Уткнуться бы в плечо, заснуть…

Макс подскочил, как от удара, ошалело огляделся. По солнцу видно – до прилива еще часа три. Можно поспать.

– Люся…

– Угу… отстань…

– Давай поставим будильник.

– Не валяй дурака, я же сказала – плевать теперь на прилив. Хватит дергаться. И часов у меня нет. Спи.

А ведь врет, есть у нее будильники, целая куча. И чего она уперлась, жалко ей, что ли?

Чувствуя себя вором, Макс прокрался вниз по корявой сырой лестнице в крошечную комнатку с пыльным окошком под потолком. Попахивало плесенью, а часов было так много, что пришлось пробираться сквозь тиканье, обдираясь об острые углы звуков и цепляясь рукавами. Воздух стал густым и колючим, от тиканья во рту чесалось, как будто наелся нечищеных ананасов.

Схватить будильник, круглый, ярко-красный, с самодовольной физиономией и смешным звонком-ушами. Осторожно выглянуть на лестницу. Старуха не должна появиться, но кто знает – вечно ее заносит в самые неожиданные места. Почему так страшно? Чего такого – одолжил у любимой девушки будильник…

Макс скользнул на лестницу, аккуратно прикрыл скрипнувшую дверь. Наверху мелькнула тень. Он замер, с ужасом представляя, как скрюченные руки служанки забирают у него часы, как она поджимает губы и укоризненно качает головой. Колени стали ватными, вместо внутренностей образовалась засасывающая пустота. Обмирая, Макс вернулся к Люсе. Хозяйка спала.

Она даже не шевельнулась, когда загремел красный будильник. Макс на цыпочках выбрался из комнаты – Хозяйка только вздохнула и перевернулась на другой бок. Макс подхватил корзину с галькой, рогатку и вышел из дома. Небо на западе уже стало сизым от заполнивших его птиц.

Он стрелял и стрелял, отфыркиваясь от залепляющих лицо перьев, задыхаясь, чувствуя, как постепенно отнимается рука. Пеликаны захлебывались булькающими криками, били крыльями, но улетали. Последний камень… «Как она только справлялась одна?» – мелькнула мысль.

Позади раздались ехидные аплодисменты.

– Смотри, – кивнула Хозяйка на ближайший пруд, – даже пеликаны не хотят их. Кого ты спасаешь?

Во взбаламученной воде лениво кружились рыбы, мелькали бледными брюхами. В этот раз их почти не стало меньше.

– Они не мертвые! Они просто уснули, и ты это знаешь!

Хозяйка пожала плечами.

– Это не важно. Умерли или уснули – какая разница?

– Конечно… тебе – никакой. Тебе просто надоело!

– Мне не надоело, я просто устала.

– И они устали. Они заснули! А ты можешь их разбудить, можешь, но не хочешь… Зачем тебе столько будильников?

Хозяйка звонко расхохоталась, запрокинув лицо. Бессильно помотала головой, прикусила губу – глаза снова стали холодными и чужими.

– Да, не хочу. Почему я должна за них волноваться? И, пожалуйста, не стреляй больше в пеликанов. Чем быстрее они доедят рыбу, тем лучше.

– Т-ты… ты понимаешь, что ты говоришь? – опешил Макс.

– Прекрасно понимаю. Пруды освободятся, и мы разведем в них кувшинки. Сейчас это нельзя сделать – рыбы съедят ростки.

– Так добей сама!

– Зачем самой, если есть пеликаны? – равнодушно улыбнулась Хозяйка.

– Вытрави, перелови, съешь… Может, подавишься!

– Милый, ну зачем ты злишься? Представь, как станет красиво! Мы будем гулять вечером среди прудов, любоваться цветами, и не будет этого рыбного запаха…

– Мы не будем гулять.

– Почему?

– Я ухожу.

– Уходишь? Обратно в свой мир, к этим ходячим мертвецам? – Она сжала кулаки. – Снова будешь плакаться пьяным девкам на одиночество?

– Там хотя бы есть кому поплакаться. А я и здесь был один, какая разница…

– Но мы же любим друг друга… Макс…