Алексей Широков - Полет сокола

Хорошо, что одеты мы были не в зимнюю форму лицея, годную только для того, чтобы добежать из одного корпуса в другой, а в свою гражданскую одежду. Ну, относительно гражданскую. По моему совету Егор купил себе полукомбинезон с курткой из мембранной ткани. Легкий и удобный, он тем не менее хорошо защищал от холода и ветра. Вот только если я выбрал светлый, практически как у зимнего камуфляжа, цвет, то Веселов вырядился в костюм абсолютно попугайской расцветки. Ухватив Егора за шкирку, заставил его пригнуться и потащил по кювету вдоль дороги в сторону поместья. В выборе направления я руководствовался соображением, что магу необходимо видеть объект воздействия, а это проще было сделать с другой стороны, дальней от поместья рода Веселовых. Тащиться по глубокому снегу и тянуть за собой юного лекаря оказалось не самым простым занятием. Плюс свободной рукой я постоянно контролировал пистолет, лежащий в кармане куртки. Сунуть в карман руку и открыть огонь, не вынимая пистолета, было секундным делом, но сначала следовало понять, в кого стрелять.

Бой магов разгорелся не на шутку, лес уже пылал, а ветер, подвластный водителю автомобиля, хлестал резкими порывами и поднимал тучи снега, залепившие глаза. В белой круговерти уже стало непонятно, куда идти и что вокруг. И только эмпатия помогла мне почувствовать приближение живого. Толкнув Егора лицом в снег, я сунул руку в карман и открыл огонь в том направлении, откуда приближался источник эмоций. О прицельной стрельбе в такой ситуации было глупо мечтать, однако я корректировал выстрелы, следя за эмоциями нападавшего и увеличив скорость восприятия. Судя по эмоциям, неизвестному не нравилось, когда по нему стреляют. И это я ощутил на себе, словив удар в голову из снежной пелены. Отлетев в сугроб, почувствовал, как мне заламывают руки, уперев колено между лопаток. А еще я осознал, что владею эмпатией на слишком низком уровне. Нападающих было двое, теперь, когда они разделились, я ясно чувствовал эмоции второго живого. Судя по легкой дрожи земли, это был маг, раздавивший машину.

Мысленно проклиная охрану, которая вместо выполнения своих обязанностей умчалась воевать с нападавшими, я всеми силами пытался сбросить с себя противника. Но, судя по весу, это был кто-то из зверолюдей, и его мои трепыхания не впечатляли. Вот на моей руке защелкнулось одно из колец наручников, и тут же нападавшего сорвало с моей спины порывом ветра. Стремительно приближавшийся водитель — маг ветра — прицельно всадил в зверолюда чем-то из своего арсенала. Судя по эмоциям, особых повреждений это ему не нанесло, но попытка захвата провалилась, и нападавшие вынуждены были вступить в бой, теряя драгоценное для них время.

Я пополз к Егору, который так и лежал в сугробе, куда я его толкнул. Попытка захвата не заняла и двух десятков секунд, и ослепленный поднявшимся бураном Веселов не мог сам сориентироваться в пространстве. А от схватившихся магов следовало убраться подальше. Помочь охраннику-водителю мы все равно ничем не сумели бы, но попасть под «дружественный огонь» могли запросто.

Пострадать от этого самого пресловутого «френдли фаера» мне все-таки довелось. Егор, не разобравшись, кто хватает его за руку, свободной зарядил мне в корпус, да еще с применением какой-то своей лекарской техники. Опознав меня по голосу и особо вежливым идиомам, он, конечно, извинился, но легче мне не стало. Я сделал себе внутреннюю пометку не драться с лекарями врукопашную. Только магия и огнестрел, желательно с максимальной дистанции.

Взявшись за руки, как малыши в детском саду на прогулке, мы рванули через сугробы подальше от бьющихся магов. Я корректировал курс таким образом, чтобы эмоции воюющих всегда оставались строго за спиной, так как других ориентиров не имелось, их попросту нельзя было разглядеть. Однако отпускать нас никто не собирался. Судя по чувствам нагонявшего нас живого, бежал зверолюд, и он очень разозлился. Но сегодня выдался явно не его день. Между нами оставалось уже меньше пары метров, когда сверху рухнул фаербол, заставивший зверолюда метнуться в сторону. Прибыла кавалерия из-за холмов, намеревавшаяся раздать всем сестрам по серьгам. Взрывная волна на мгновение разогнала снег, и, обернувшись, я увидел матерого лиса в зимнем камуфляже с защитными артефактами на шее. Он тянул из кобуры на бедре револьвер не меньшего калибра, чем у охранника Веселовых. Судя по всему, поняв, что захватить пленников уже не получится, решил нас просто пристрелить. Об этом говорил и его взгляд, буквально впившийся в меня, и эмоции, наполненные спокойной холодной яростью, отчаянием и решимостью.