Алексей Федорочев - Лось [СИ]

— Мы-ма-ми… — неуверенно начал я мычать и заикаться, вспомнив о "Масюнечке".

— Сыночка! — счастливо всплеснула руками "мама", обрадовавшись правильному началу.

— Варвара Трофимовна! Выйдите! Зайдёте, когда я разрешу!

— Конечно-конечно… — и "мать", робко и даже заискивающе улыбаясь, смылась из палаты.

Ничего общего с моей настоящей матерью! Та — цунами в юбке, такое же беспощадное и неотвратимое, и характером я в нее, отец, погибший до моего рождения, по воспоминаниям родни гораздо спокойнее был. То есть, чтобы родившая меня женщина вот так смиренно скрылась за дверью? Когда с ее кровиночкой что-то непонятное делать собираются?! Держи карман шире! Уж на крайняк, она хотя бы последнее слово за собой оставила!

А дальше пошли новые странности: доктор подошел вплотную к койке и вместо прослушивания, простукивания или каких-то других ожидаемых с его стороны действий, стал водить ладонями над моим (ну, видимо, все же моим!) тщедушным тельцем. Пару раз мне показалось, что от его рук мелькнули неясные отблески, но, наверное, это были солнечные блики от окна. Или нет?

— Тело почти в норме. Осталось выяснить, что с разумом, — вынес он через долгую минуту вердикт, и, оставив руку на моей макушке, начал допрос, — Дважды два?

— Четыре… а что, есть другие мнения?

— Не сбивай. Как тебя зовут?

— Не знаю, — решил не перебирать варианты, кося под амнезию.

— Фамилия?

Если с именем хотя бы подсказка была в виде первой буквы, то с фамилией — полный облом. И к лучшему: пока думал, истекло время ответа.

— Так, понятно. Жи-ши?

— Пишется через "и"! — автоматом отскочило от зубов.

— Как зовут твою мать?

— Варвара Трофимовна?..

— Отца?

— ? (Упс…)

— Вторую мать?

— ? (А их, что, две?.. Как это вообще возможно?)

— Сестер?

— ? (Итицкая сила! У меня еще и сестры есть!)

— Синус ноля?

— Ноль, — надежно похороненное, ни разу не пригодившееся после универа знание настолько четко всплыло в уме, что ответ опять вырвался бездумно.

— Красный-желтый-…?

— Зеленый.

Допрос продолжился в подобном духе еще некоторое время, вопросы из школьной программы и логические цепочки перемежались вопросами о моей семье. Ладонь доктора наверняка не просто так касалась головы, потому что, если синусоиду и ее пики я теоретически еще мог вспомнить, то с чем едят производные и интегралы, и уж тем более, как решаются квадратные уравнения, — это я давно и уверенно забыл. А так даже что-то из биологии кроме инфузории-туфельки и сакраментального параграфа N41 ответил. Чудеса!

— Позовите мать ребенка! — приказал он своим сопровождающим, покончив с опросом. Одна из зашедших с доктором дамочек рванула за "мамой", пока я озирался в поисках упомянутого дитятка. Понимание, что ребенком назвали меня, пришло не сразу.

Теперь, когда все внимание перестало уходить на викторину, появилась возможность заметить, что все пять красавиц восхищенно, да что там говорить — вожделенно, как кошки на сметану, облизывались на доктора. Слегонца подивился степени ничем не обоснованной популярности у слабого пола: красавцем лечащий врач не был — среднего роста крепкий пузатый мужик с короткими толстыми пальцами-сосисками и заметной плешью среди полуседой неаккуратной шевелюры.

"Завидую, что ли?"

Но если на свою свиту доктор взирал вполне благосклонно, то к "матери" он обратился со скрываемым, но все же различимым презрением:

— Комментировать душевное здоровье мальчика не буду — этим пусть психиатры занимаются, не мой профиль. И хотя у меня очень многое просится высказать вам по поводу воспитания и обстановки в семье… промолчу. Не мое дело. А что касается остального: на наше счастье предварительные прогнозы не оправдались — мальчик связно разговаривает и помнит большую часть полученных знаний. В быту, вероятно, тоже будет ориентироваться. Кое-что по мелочи конечно забыл, но быстро выучит снова. Но вот личное… здесь многого не ждите!

— Он же помнит меня?..

— Скорее всего, он просто принял к сведению ваши слова. Не так ли? — обернулся доктор ко мне.

Пришлось виновато кивнуть. Женщина, выдающая себя за мою мать, заметно поникла.

— Варвара Трофимовна! Да вы радоваться должны, что ваш Миша, — "Ура! Я Миша!" — в овощ не превратился! То сочетание лекарств, что он принял, должно было привести к гораздо более печальному исходу! А так — небольшая социализация, и он снова станет полноценным членом общества!

— А есть надежда, что он вспомнит?