Юлия Прокопюк - Наши дождливые дни

Негромко играла веселая песенка. Андрей не прислушивался к словам, просто катил тележку вдоль бесконечных рядов с полками, постукивая пальцами по ручке в такт мелодии. У кассы, как обычно, толпились покупатели. Андрей подкатил тележку и осмотрелся. За молодой мамашей с симпатичным мальчишкой лет четырех очередь была самая маленькая. Ребенок тянул мать за руку и показывал на что-то. Кирин наклонился, чтобы посмотреть, на что показывал мальчик. На полке у кассы лежали шоколадки. Мать обернулась, отдернула руку ребенка. «Никаких сладостей. Вот будешь у папы, пусть он тебе и покупает. А я не буду». Мальчик всхлипнул и опустил голову, уставившись в пол, словно там были сласти. Андрей мысленно выругался. Мамаша расплатилась и, нервно схватив малыша за руку, направилась к выходу. Очередь медленно таяла.

На улице обманчивое солнце слепило глаза. Пар сорвался с его губ. Запахнув плотнее пальто, он направился к машине. Ему вспомнилось грустное лицо мальчика. Мать Андрея одна растила его. И хоть жили они не богато, она всегда старалась побаловать его. Он с благодарностью вспомнил о ней.

Андрей подъехал к дому и заглушил мотор. Положив ключи в карман пальто, он подошел к багажнику. Под ногами громко шуршал гравий. Ему никогда не нравился этот звук. Казалось, что хрустят ломающиеся кости. «К черту, пусть меняют на плитку» — с раздражением подумал он, и открыл багажник. Он взял первый ящик с пивом и понес в дом.

Вернувшись за следующим ящиком, он увидел подъезжающий автомобиль. Солнечные лучи отражались в лобовом стекле и слепили глаза Андрею. Снова прошуршал гравий. Из машины вылез Макс. Андрея всегда забавляла некая неуклюжесть его лучшего друга.

— При… ет… — споткнувшись, произнес Макс.

— Да уж… — Подавив смешок, Андрей протянул ему руку в знак приветствия. — Бери ящик и пошли в дом.

На кухне, открыв банку с пивом, Макс подошел к столу. Он заметил записку с номером телефона на столе. Цифры были аккуратно выведены женской рукой.

— Позвонишь ей? Как там ее звали в этот раз? — спросил Макс, сделав глоток.

— Я особо и не запоминал. Ты же знаешь, что я редко звоню после одной хорошо проведенной ночи, — ответил Андрей.

— Я всегда знал, что ты бабник, но что настолько… это открытие.

Андрей ухмыльнулся. Макса явно раздирало любопытство увидеть его новую «пассию».

К вечеру друзья стали потихоньку собираться. Расположившись у стола, Макс достал колоду. Сегодня играли в дро-покер, и Макс решил быть на раздаче. Сергей собрался внести начальную ставку, когда раздался протяжный звонок. Андрей давно хотел поменять мелодию, но руки как-то не доходили. Он поднялся к двери, ожидая увидеть запоздавших Дэна и Хомяка, ласково названного так в честь тезки-хомяка за излишнюю любовь поточить зубы о продукты. Андрей нарочно долго возился с ключами, решив немного помучить их на пороге. Но это были не они, а Денис, его старый знакомый — почтальон. Парень махнул рукой в знак приветствия.

— Кх, тут тебе письмо, кх, — произнес Денис, протягивая конверт, — раньше не занес, сам понимаешь…

Денису было немного за тридцать, но выглядел он намного старше. Поэтому все называли его Денис Федорович, и только Андрей был с ним на «ты». Андрей взял конверт. Обычный, правда, без обратного адреса, кроме письма в нем явно лежало что-то еще, что-то твердое и плоское на ощупь. Недолго думая, Андрей надорвал краешек конверта и открыл его. Внутри и правда лежало письмо, а в уголок закатилась монета. Самая обычная 50-копеечная монетка, таких только в его кармане лежало с десяток. Присмотревшись, он заметил небольшую царапинку возле цифры 5. Он положил монету в карман, потом взял аккуратно сложенный листок бумаги. На нем стояла дата — 22 марта. «Странно, — подумал Андрей, — сегодня только 18-е. Похоже, кто-то плохо разбирается в датах».

— Ну, я это…кх. пошел да? Кх… — уже стоя у ворот, сказал Денис. Андрей кивнул и вошел в дом.

— Кирин, ты играешь или как? — спросил у него Макс, сдавая карты.

— Нет.

Андрей направился на кухню. За его спиной шла отчаянная торговля. Он подошел к столу и сел. Снова достал конверт, но так и не нашел ничего необычного. Развернул письмо. На белой бумаге бледно-голубой ручкой была написана записка.