Сергей Сезин - Река снов. Том 2 [СИ, не вычитано]

После отъезда пасынка Красавин старший с удвоенной силой начал свои фокусы показывать, и так усердно, что жена выдержала всего недели две и отравила его. Отравление не заподозрили, Красавина похоронили, а вдова попыталась объясниться с приехавшим на похороны пасынком, дескать, когда они смогут, соблюдя приличия, соединиться? Он же удивился — а с чего бы она взяла, что он такое должен сделать? У него есть на примете барышня, на которой он жениться собирается, а ей он никаких обещаний не давал, да и жениться на вдове своего батюшки считает дурным тоном. Мадам Красавина впала в нервное расстройство, пошла в комнату мужа, взяла его револьвер и выстрелила в корнета. Девушка она была хрупкая, но в ярости смогла удержать тяжеленный 44 калибр и даже попасть в корнета. Далее полиция, следствие, тюрьма, где она проговорилась про мужеубийство… Корнет служить больше не смог-так ему тазобедренный сустав разворотило, что в машине он только полулежа ехать мог, а про лошадь и забыть пришлось. А далее был суд. Обвинение требовало казни, ибо убит один, искалечен другой, и, скорее всего, все это с корыстной целью. Защита напирала на полную невиновность, апеллируя к глубинам психологии, и намекая, что муж-тиран и ревнивец довел жену до умопомрачения. ПолТвери сидело в зале суда и раскрыв рты, внимало перемыванию грязного белья семьи Красавиных. И потом с полгода обсуждало подробности и смаковало детали.

Суд, слава богам, оказался, по моему мнению, справедливым. В убийстве тирана-мужа он ее оправдал, а вот за увечье корнета отправили ее в узилище на долгий срок. Тому уж десять лет минуло, а она все еще не вернулась оттуда… Да, наделали дел ее шибко разумные родители и старый сладострастник Красавин…

За воспоминаниями дорога закончилась быстро. Сдав пистолет дежурному, я прибыл в кабинет к Солнцеву. Он с трудом поднял голову и устало поздоровался со мной. Кажись, я не ошибся в прогнозе, что сидели они и копались в вещах аж до полуночи. Мне стало слегка неудобно, хоть виноват в этом был не я, а кровосос.

— Вас желает видеть частный пристав. Мне Иван Фомич поручил, как только Вы явитесь, подойти к нему в кабинет с Вами.

Интересно, что мне Иван Фомич скажет? За что разнесет? За самочинное залезание и рытье в подвале? Или что я им плешь проел пожеланием утопить амулеты? За великие беспокойства вслух разносить не будут, просто подумают: а не мог бы я вовремя притупить свою бдительность…

Но я не угадал, разноса мне не было, а только всячески благодарили за избавление полицейского управления от неминуемой опасности. Оказалось, часов в шесть вчера амулеты повезли на берег Самары топить в текучей воде. У полиции для разных нужд есть и машины, есть и моторные лодки. Вот команда полицейских и выехала на лодке на середину реки и стала открывать коробки и сбрасывать амулеты в воду. Последним в воду полетел тот самый шар. Едва над ним сомкнулись не очень прозрачные (ну очень много самарских загрязнений их замутняет) воды, как произошла вспышка под водой, как будто бы там мощный прожектор включили. Вода маленько забурлила, как в чайнике, запахло чем-то вроде как горелым, но взрыва не было. Зато вода стала черно-бурой в диаметре метров эдак пять. Всплыло много дохлой рыбы, кое-какая была вроде как подпаленная. Полицейские на лодке представили, чтобы было, если бы вспышка была на палубе, решили, что погорели бы они в демонам и тихо офигели.

Чуть позже офигело начальство, а особенно те, кто знал про историю с Западной улицей. Особенно неуютно становилось начальству, когда оно представляло себе эту вспышку в магической кладовой управления.

Мне трясли руку и говорили слова благодарности. а я тоже представил, как этот шарик бы сработал в квартире, когда я там был, и в свою очередь офигел…

Затем мы с Солнцевым отправились в кабинет разные бумажки писать и подписывать. Когда офигение прошло, я подумал, что теперь связь между убийством в гостинице, происшествием на Западной и нехорошей квартиркой можно считать вполне доказанной. А значит, в дело может и Борщов включится. Лучше ли это будет или нет, сказать не могу, ибо не знаком с профессионализмом Борщова. Болтун он изрядный, но это может быть не единственным его качеством. Улучив момент, я намекнул Андрею Андреевичу про найденный в квартире 'чекан' и возможность его получить, как трофей. Андрей Андреевич глянул на меня, возможно, поразился моей алчности, но вслух про нее ничего не сказал, а сказал, что он поставит вопрос об этом перед начальством. Он лично думает, что ни пристав, ни полицмейстер, ни судья возражать не будут. Надо будет только отследить, нет ли за стволом криминального прошлого.