Неизвестно, что взбудоражило Шимона больше: холодная жестокость карателя из Дефензивы, напоминание об умершей сестре или отцовский долг перед нелюбимой дочерью. Но старик резко вздёрнул руки и без запинок прокричал:
— Не убивайте! Я всё скажу! Только не трогайте её!
— Продолжай, — стальным голосом бросил полковник Беляк, не опуская пистолета.
— Склады министерства! Каждую неделю меня вызывает человек, чиновник оттуда. Он отдаёт товара сверх нормы, иногда контрафакт, а взамен забирает три четверти прибыли.
Если эта записка о встрече, то она может быть только от него. Я не видел её, клянусь!
— Как до него добраться?!
— Он присылает служебную машину. И сегодня должен прислать.
— Лемберг! — рявкнул позади Лех Млотек. — Что УВП тебе сообщило?
— Не было никакого УВП! Я вывозил контрафакт!
Собислав Беляк с секунду осмысливал полученное признание бакалейщика, а после жёстко ответил:
— Не верю.
Громким тяжёлым хлопком отозвался в руке контрразведчика смертоносный пистолет. К запаху старости в душной комнате примешалась пороховая гарь и еле уловимый аромат свежей крови. Юная девушка под натиском пули свалилась с коленей на грудь и застыла в неуклюжем положении, забрызгав пол содержимым головы. Последним, что она запомнила перед смертью, был неумело ободряющий взгляд Рихарда Ноймана.
Через полчаса к бакалейной лавке подъехали ещё два чёрных внедорожника. В первый погрузили тело убитой, ко второму Млотек тащил закованного в наручники Шимона. Старик не поднимал мокрых глаз от земли и с трудом волочил ногами. Стоявший чуть поодаль Янус Корсак бесчувственно смотрел на арест, и лишь комкающие найденную в магазине записку пальцы выдавали его нервозность. Подпоручик забрал улику у полковника в надежде на дальнейшее изучение. Тихо подошёл к молодому сотруднику Нойман.
— Как впечатления, камерад?
— Это не первый мой арест, — сухо ответил Корсак. — Странно: полковник говорил, что Дефензива отличается от жандармерии. Сейчас я вижу то же самое.
— Ты смущён?
— Отнюдь. Вольность превыше всех. Зло должно быть низвергнуто.
— Зло… — тихо повторил Рихард и вдруг расстегнул воротник рубашки. Оттянув ткань, он показал Янусу кривой шрам у основания шеи. — Ты говоришь так, будто сейчас война, но это неправда. Мне чуть не отрезали голову на Александрплац, камераден вовремя отбили. Старый свет десятилетиями впускал иноземцев к себе в города, давал еду и неприкосновенность. Они не уважали наши законы, даже не старались, а когда их стало слишком много, просто свергли нас. Основали всемирный Халифат. Я сражался в Последнем крестовом походе. Сначала мы освободили родину, а потом поплыли к их континенту… Когда вернулись, Бравая Вольность наслаждалась экспансией. Здесь ей никто не мог воспротивиться, и лишь на востоке подняла армию Региональная Федерация. Обе эти державы превратили землю между ними в Пепелище, погубили миллионы. Всё это было злом.
— Но тебя режим пощадил, — промолвил Янус. — Раз не стал разменной пешкой, уважай спасителя.
Не ожидая ответа, подпоручик отправился к Honker, в который усадили арестанта. Тюремщик в чёрной форме жандарма в это время беседовал с Собиславом:
— Везти к вам?
— В Казематы, — ответил Беляк. — Обойдёмся без лишнего внимания. И ещё, Войцех: надо встретиться, без свидетелей. Лучше у Мечислава Гробовского.
— Когда он нас примет? — спросил конвоир.
— Ближе к вечеру.
— Навещу, — пообещал Войцех и влез на водительское место внедорожника. Соседнее пассажирское пустовало.
Появившийся рядом Янус торопливо обратился к полковнику:
— Пан Беляк, я хочу провести допрос задержанного.
— Обязательно, когда схватим Гамбита на складах.
— Хочу сделать это до операции. Боюсь, мы что-то упускаем.
Собислав переглянулся с подошедшим поближе Рихардом и, наконец, согласился:
— Работай. Потом доложишь.
Коротко кивнув, Корсак залез на переднее кресло к конвоиру. Чёрные внедорожники синхронно загудели и тронулись в путь: один к тюремным казематам, другой к крематорию.
— Герр Беляк, он до подозрительности активный, — предостерёг приблизившийся к полковнику Нойман. — Вы бы присмотрелись, майн фройнд.
— Данке, — поблагодарил Беляк и похлопал коллегу по плечу. — Пока не мы не выехали за Гамбитом, хочу, чтобы ты кое-что сделал. А пока зови Млотека и поехали. Мы и так засветились.
***
К восемнадцати часам Варсавию начинали охватывать сумерки. Дальние закоулки медленно поглощала тьма, но поблизости всё освещалось бледным холодным оттенком. Двухметровый забор из кирпичной кладки, посеревшей от времени, сливался с пепельным светом, образуя нечто единое, отделяющее реальный мир от того, что находилось за стеной. Брешью в высоком монолитном ограждении была единственная калитка из проржавевших прутьев. За ней начиналась узкая асфальтная тропа, конец которой растворялся в темноте чуть ли не на горизонте. Полковник Беляк, протиснувшись между скрипящими створками, аккуратно шагнул на дорожку и двинулся вперёд. Здесь начинался его путь по земле скорби и забытой печали. Бесконечная тропа пересекала кладбище.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу