Сергей Скобелев - Инфильтрация

И, наконец, приехал он. Бравая Вольность самолично озаботилась вывозом Симиона из Единой Республики, предоставив и транспорт, и охрану. Бесскому разрешили взять с собой двенадцать человек, и среди отобранных им людей не оказалось ни одного чиновника. Вся дюжина состояла из преданных боевиков-радикалов. Эти бравые телохранители в старом пиксельном камуфляже с нашивками в виде чёрного креста на плечах, масках-балаклавах и с автоматами Калашникова, моментально выскочили из внедорожников, стоило тем затормозить во внутреннем дворике резиденции, и покорно выстроились перед броневиком атамана. Собислав наблюдал за процессией из высоких, во весь рост, окон на втором этаже роскошного дворца. Вокруг было тихо и одиноко — все, кто мог, находились внизу: в сопровождении атамана или на позициях вдоль железного забора. Президентская стража, жандармы, спецназовцы перебегали с одного места на другое, заполняя дыры в плотном живом кольце. В эпицентре этой мешанины из личного броневика модели «Кугуар» выбрался худой человечек в чёрной гимнастёрке и таким же крестом на плече, как у радикалов, но с серебряной окантовкой. Перед тем, как выйти из машины, он трусливо огляделся, осторожно высунул ногу на ровную брусчатку и лишь затем выкарабкался из салона, где его тут же окружили телохранители и буквально под руки увели в здание. Детально рассмотреть главу Единой Директории не удалось, но полковник Беляк отлично знал, как выглядит этот мужчинка с узким вытянутым лицом, светлыми волосами, зализанными назад, и лисьими глазками интригана. У себя на родине отмороженные радикалы считали Симиона Бесского героем войны; для Бравой Вольности он был скорее удобен, нежели необходим. Правда в том, что без содействия извне Симион не продержался бы против Конфедерации народных республик и года. Впрочем, и та вплотную подчинялась временщикам из УВП. Между двумя региональными державами шла война, в которой сгорали жители буферных территорий. Но вопрос, кто кого втянул в это пепелище забытых надежд, оставался открытым поныне. Угли тех лет ворошились до сих пор, и одним из кочегаров был атаман Бесский.

За спиной Собислава послышались скорые шаги, и спустя несколько секунд Янус Корсак поравнялся с командиром у окна.

— Лех и Рихард в вестибюле, пан полковник. Там же Станишевский ожидает вас.

— Атаман?

— Уже в зале. Президент скоро присоединится. По регламенту вначале занесут попить, а обед пройдет только после переговоров. И ещё, насчёт Берты Миник…

— Клиентка из бакалеи, — оборвал подпоручика Собислав.

— Вы знали? — удивился Янус.

— Недавно вспомнил. В тот день она не походила на фотографию. Есть прогресс?

— Ищем. Думаю, это она передала старику записку.

— Пока не найдём, не спросим. — Беляк махнул рукой, призывая подчинённого следовать.

В просторной комнате не было ни мебели, ни картин. Только занавеси закрывали высокие окна, отчего здесь было сумрачно даже сейчас, в полдень. При Дариуше Новаке президентская резиденция пустовала. Сам он предпочитал дворцу здание Сейма, а жил вовсе на одной из секретных квартир. Из трёх этажей роскошного многовекового сооружения Новак посещал лишь первый, в левой части которого располагался его маленький кабинет, а напротив главного входа стоял церемониальный зал, приспособленный для совещаний с делегатами. Собислав и Янус быстрым шагом покинули комнату, свернули к широкой мраморной лестнице и спустились в вестибюль, по краям которого тянулись ввысь стройные античные колонны. Повсюду толпились силовики, у высокой арки гостевого зала караулили радикалы Директории. Полуденный свет бил в окна, и потому хрустальную люстру под потолком не зажигали. В людском месиве Собислав заприметил широкую фигуру Млотека. Рядом обнаружились и Нойман в привычном сером плаще, и великий гетман Клеменс Станишевский в тёмно-бордовом камзоле, и без ппреувеличений главный человек во всей резиденции. Шестидесятилетний Президент Четвёртой Республики Дариуш Новак был высок, строен, но немного сутул под натиском непомерно тяжёлой работы и преклонного возраста. Он носил строгий тёмно-синий костюм, белую рубашку под ним и такого же тона аккуратно повязанный галстук. Некогда густые рыжие волосы немного поредели, поседели виски, надо лбом неуютно пристроились две залысины. Черты лица Новака разили суровостью, смотрел он прямо и будто принижая собеседника. На безымянном пальце блестело золотое кольцо — единственная роскошь в гардеробе президента. Его Дариуш носил в знак памяти: супруга погибла пять лет назад при взрыве террориста-смертника. Отголоски войны Старого света и всемирного Халифата не могли не задеть столь близких соседей. Президент что-то говорил, глядя на великого гетмана, и приблизившийся Собислав понял, что его тон был неодобрительным.