Никита Шарипов - Выжить любой ценой

— Говорят за одного битого, двух не битых дают. — сказал я хриплым голосом.

— Говорят. Но за тебя и десятерых мало! — сказал Леха — Как ты себя чувствуешь?

— Ощущаю себя куском фарша… — ответил я.

— Не все так плохо. — рассмеялся Леха. — Ты получил несколько ранений. Легкое в голову. В левое плечо и в ту же руку. Но ничего страшного. Сложнее было с правым бедром. Артерию зацепило. Но все обошлось. Девчонка, которую вы с Темой спасли, медсестра. Не окажись ее, не знаю, как бы все сложилось…

Леха всунул в рот небольшую трубку, и я сделал несколько глотков. Хотелось гораздо больше, но этого нельзя было делать.

— Когда я смогу встать на ноги? — этот вопрос интересовал больше всего.

— Придется полежать с недельку! — ответил он.

— Хреново. А что с Хасаном? Вам удалось взять его?

— Хасан ушел. С базы есть еще один выход. Подземный туннель. Он заранее оставил возле него машину. Но Шерстнева мы взяли. — Смирнов говорил совершенно спокойным голосом.

— Что Матвей с ним сделал? — спросил я. Очень захотелось встать, но сделав легкое движение головой, я почувствовал боль, и передумал.

— Ничего. Закрыл в комнате на третьем подземном, оставив пистолет с одной пулей. Прошло два дня, но тот все еще не застрелился. Либо сдохнет от обезвоживания, либо найдет в себе силы пустить пулю в голову. — ответил мне Леха.

— Справедливо. Он дал ему право выбора. Шерстнев трус, у него не хватит смелости. — сказал я. Разговаривать становилось сложнее, из-за усиливающейся головной боли. — Получается я здесь уже два дня?

— Да.

— Погиб только Семен? Или еще кто-то? — спросил я.

— Леонид Устьянцев. Нарвался на растяжку, оставленную Хасаном в туннеле. — в Лехином голосе слышалась злость. — Саня Добрынин уехал на свою базу вчера. Артем уже встает с кровати. Ему прострелили голень и ранили в левый бок. Пули прошли навылет. Вы оба в рубашках родились. Повезло, что кости не задело…

Леха просидел около часа, а затем ушел. После пришел Матвей. Говорить не хотелось, боль мешала, поэтому я больше слушал. Девушка по имени Алена, которую мы спасли, ухаживала за мной, и рассказала, что происходило пока я был в отключке.

С ее слов я узнал, что из двадцати трех заложников, мы спасли только девятнадцать. Двенадцать девушек возрастом от шестнадцати до двадцати пяти лет. Остальные старше. Также она рассказала, что Семёна и Леонида похоронили в лесу.

Вечер и ночь прошли относительно быстро. Мне сделали укол, и я спал как убитый. Хотя совсем недавно я почти стал им. Лежать и ничего не видеть порядком надоело. Примерно в десять утра Алена пришла, и сообщила, что повязку на голове нужно сменить.

Стараясь сильно не напрягаться, я сумел сесть. За-что получил серьезный выговор. Странно, силы быстро восстанавливаются. Завтра я попробую встать на ноги!

После того как она сняла повязку, я наконец-то прозрел. Отдирать прилипшие бинты было больно. На вторую такую экзекуцию я не согласился. Впервые за три дня я увидел свою рожу в зеркале, и остался вполне доволен. На том месте, которое недавно зашивал Филиппыч, теперь красовался еще больший разрыв. Пуля прошла вскользь. Хотелось очень сильно кое-кого обматерить, но я не стал этого делать.

Артем пришел в обед. Целый час мы разговаривали, обсуждая произошедшее…

— Леха, когда я был в отключке, мне снова снилась та хрень! — сказал я. Прошло пять дней со штурма. Моё самочувствие заметно улучшилось. Прихрамывая на правую ногу, я понемногу начал ходить.

— Я знаю! — коротко ответил Смирнов, сидя на стуле напротив меня.

— Откуда? — спросил я.

— Шухов, ты должен был умереть. С такой кровопотерей просто нереально было выжить. Я сразу понял, что тебе помогли. — ответил он. Странно видеть его одетым в шорты и футболку.

— Тогда у меня к тебе вопрос. Тот, с кем я разговаривал во сне, он умер?

— Нет. Тот, с кем ты разговаривал, и есть защитная система. Вирус окончательно добил ее. Она отдала тебе свою энергию, прекратив существовать. — договорив, он встал и направился к выходу из комнаты. Около двери он остановился и сказал. — Мы потом об этом поговорим. Тебе нужно больше отдыхать. — не дожидаясь моего ответа, он вышел из комнаты.

— Как всегда на самом интересном месте! — сказал я в пустоту…

Филиппыч проснулся в шесть утра. Умывшись и размявшись, он накрыл на стол. Всю свою жизнь этот человек питал слабость к вкусной еде. Последние несколько дней они с Тейлором активно тарились продуктами в близлежащих окрестностях.