Григорий Ярцев - Хроники Каторги - Цой жив еще

Анна послушно попятилась, а когда решила, что скрылась из виду, поспешила к консоли. Добравшись до пульта, то и дело, поглядывала на сферу. Такой конструкции прежде не встречала и искателю, судя по сметенному взгляду, в диковинку. Шар имел несколько слоев - один темнее другого, - они беспорядочно вращались, и фигуры, вырезанные в оболочке, напоминали витиеватые руны, головоломку, пытающуюся сложиться в замысловатый пазл. Если бы существовал шарик Рубика, он бы выглядел именно так.

Когда движение сфер замедлилось, оба поняли - шар их обнаружил. Тут же нажала кнопку, заставив платформу подниматься: до конца не выйдет, но обезопасить резервацию должно получиться.

Не вышло.

Шар, словно уловив их мысли, скатился с платформы, но остановился у самого начала тоннеля. Девушка выдохнула, слишком велик, не пройдет. Не успели расслабиться, как шар вдруг подпрыгнул. Вращающиеся слои не переставали формироваться и рельеф сферы начал уменьшаться: щелк-щелк-щелк-вращение - появилась пара длинных лап; щелк-щелк-щелк - еще одна и еще, и еще.

Дожидаться финала искатель не стал. Выпустил облако пыльцы из нарукавника, втянул и, закричав так, что ушам больно стало, ринулся в атаку. Едва сблизившись, Ляля-Оля засвистели страшной мелодией, под аккомпанементы которой обычно лилась кровь, валились тела, их конечности, но сейчас все иначе: клинки, со страшным звоном ударяясь о металлические фаланги арахнида, высекали снопы искр. То, что секунды назад являло шар, сейчас походило на ужасающего паука, орудующего лапами и клешнями не хуже опытного фехтовальщика.

Искатель вновь закричал, то ли от отчаяния, то ли одним криком пытаясь побить существо - ничего. Цокот и звон; черным клинкам никак не нащупать брешь. Крутился юлой, извивался ужом, нанося удар за ударом, но тщетно. Безумный пляс снижал темп. Искатель выдыхался быстрее, а железному пауку чужда усталость. И с каждой секундой, клешни будто предугадывали его следующий шаг, только подумал, и реакция подвела, лапа сбила с ног. Упасть не успел, как другая подхватила и уткнула в стену тоннеля, едва не проткнув.

Легким в груди стало тесно.

Закричал в гневе.

От злости помутился рассудок, но меж беспорядочно движущихся пластин, учудил выхватить взглядом мельтешащие внутренности сферы. Подгадал момент и швырнул Лялю в открывшееся отверстие. Клинок вмиг исчез где-то внутри, отголоски осколков разбитыми стеклами метались по внутренностям сферы, выбив шестипалое чудище из равновесия.

Цой быстро поднялся, схватив Олю в обе руки, продолжил рубить. Арахнид неуклюже отбивался, восстанавливал силу. Затрясся и выплюнул осколками Ляли обратно в искателя; какие-то впились в лицо, какие-то в тело. Плечо прожгло - прострелило, - Анна открыла огонь из пистолета и все нипочем. Пуля со свистом срикошетила. Стрелять больше не стала.

- Толкай, Тесой! - приказывал удалявшийся голос. - Толкай ево!

Шар, будто почувствовав опасность, разродился невыносимым писком. Анна, подчиняясь натиску звука, закрыла уши ладонями. Искатель не смог. Шум нарастал, преумножался в тесном пространстве, давил до боли. Кровь заливала глаза, текла из ушей.

Анна, уже стоя у консоли, не отпуская рук, локтем нажала кнопку, заставив платформу позади паука опускаться.

Искатель закричал, широко открыв рот, челюсть ломило от боли. Разбежался, ударил железку ногой, которая тут же провалилась в появившейся нише - ее отсекло ниже колена, зажевало и выбросило с другой стороны. Если бы не пыльца, искатель волком завыл бы от боли. Заметил не движущийся слой, навалился всем весом, спихивая шар под импровизированный пресс. Удавалось с трудом, паук противился, упираясь лапами, но Цой бульдозером давил его дальше. Балансируя и подпрыгивая на одной ноге, подгадал момент и кувыркнулся за шар, увлекая его за собой. Отползал прочь от лап, норовящих дотянуться, пока вращающиеся слои сферы под сильным давлением плиты не запестрили искорками и застопорились. Грохочущая машина, издав последний звук и выпустив под себя лужу черни, остановилась; лапы обвисли, на одной из них изнеможенно повис и искатель.

Анна, согнув колени, сидела напротив искателя и держала в бледных трясущихся ручонках оторвавшуюся стопу. Осторожно приставила конечность к культе, точно конструктор; заживала быстро, следов не оставалось. Увидела шрамы, наискось тянущиеся по его лицу, вспомнила рубец от аппендикса; пыталась понять - ведь не зажили, значило ли это то, что Цой не всегда был таким, не всегда мог исцеляться, и если так, то как потерял память, а после, гадала: терял ли вообще. Наверное, нет, ведь он не из тех, кто обманет.