Данил Кузнецов - Сталки. Лес [CИ]

Вот только они изменились по сравнению с тем, кем были раньше. Звездопад изменил их – каждого по-своему. И продолжал изменять всех тех, кто появлялся в дальнейшем.

[1] Вресть – местная мера длины, равна примерно 1,09 км.

1

Деревня Сталочная, 29-й год после Звездопада, 68-й день весны.

Вредомер застучал: тук, тук-тук, тук. «И зачем только из дому вышел?..» – подумал Лас, как вдруг услышал:

– Не боись, тут сегодня от силы вреда[1] полтора, не больше. Не умрёшь…

Лас повернул голову и увидел Старика, лежащего на качающейся сетке, которая была натянута между двумя столбами около соседнего дома. Старик был, как обычно, в надвинутой на глаза шапке, отороченной, как и у Ласа, и вообще у всех мужчин в деревне, мехом мута, простом сером кафтане («И как ему не жарко?» – подумал Лас), тёмных штанах и высоких ботинках. Из-под шапки была видна одна седая борода, которая в этот пасмурный день казалась упавшим с неба клочком тучи. Он не мог видеть Ласа, но, скорее всего, услышал, как тот выходит из собственного жилища – и как проснулся прибор – небольшая деревянная коробочка со шкалой и стрелкой, начинённая какими-то чувствительными штуками, – который тот держал в руке.

В глаза Старика, конечно, так не звали, но когда его не было в поле зрения, другого имени для него не находилось. Ну а как ещё называть самого пожилого человека в деревне, да к тому же занимающего не самое последнее (а сам он считал, что и первое) место в Совете велков[2]?

– …Вот и я пока не умираю, – не умолкал Старик, которому ни с того ни с сего вдруг приспичило выговориться. – Мне семьдесят было, когда Звездопад-то случился, уже помирать подходил срок, так нет же – девяносто девять лет живу и к Горесталкам пока не собираюсь… Другие, кто не умер тогда, родичей своих потеряли, я тоже – сына у меня тогда убило, внучка, зато вон правнук выжил, правда, год назад помер – хлипкий какой-то оказался. А я теперь дочь его ращу и, может статься, протяну ещё лет пятнадцать–двадцать… Вообще, если сталк в Звездопаде выжил, значит, он был того достоин – жить. Если же нет, – это ему кара за все грехи…

Всё это Старик пробубнил на одной ноте и закончил, лишь когда захрапел. Видимо, собственные разглагольствования действовали на него усыпляющее.

Лас сплюнул под ноги и пошёл прочь. Сегодня ему предстояло куда более важное дело, чем выслушивать бредни престарелого тунеядца.

2

Самому Ласу было девятнадцать лет (исполнилось прошлой осенью), и был он типичным жителем деревни – то есть с некоторой долей трагизма в судьбе.

Родился Лас через девять с лишним лет после Звездопада (год начинался летом, за первый день которого принималась дата этого кошмарного события, делился на четыре равных сезона и длился в общей сложности четыреста дней), рос, как все, ничем не выделяясь среди своих немногочисленных (после Звездопада детей стало рождаться меньше) ровесников… до тех пор, пока в его жизни не произошёл крутой поворот.

Прошло уже почти семь лет с того злополучного дня, когда его родители вместе с ним и большей частью населения деревни вышли поработать в поле (кое-какие сельскохозяйственные угодья чудом уцелели при Звездопаде, а часть пожарищ впоследствии была к ним присоединена; мяса мутов было запасено на несколько дней, так что вместо охоты было решено заняться именно этим; к тому же, как раз подходил конец лета…). Ничто не предвещало опасности, как вдруг Лас, оторвавшись на миг от работы, взглянул на лес начинавшийся с одной стороны в каких-то тридцати сагнях[3] от него, и увидел…

…Огромная стая мутов (особей под тридцать) неслась по лесу в сторону деревни. Их глаза были налиты кровью, а из-под когтистых лап летели комья земли и трава…

Лас на самом деле увидел это, несмотря на то что деревья должны были до последнего скрывать эту наводящую ужас картину; на какой-то миг лес стал как бы прозрачным, хоть Лас и знал, что такого не может быть.

Отец Ласа был человек толковый – кстати, это он сделал все девятнадцать имевшихся в деревне вредомеров, – так что, увидев, как расширились глаза его сына и как тот вдруг застыл в сковавшем тело испуге, не мог не встревожиться:

– Ты чего?

– Муты! Много! Уже на подходе! Там!!! – завопил Лас, показывая пальцем в направлении ближайших деревьев.

Мать испуганно повернула голову в ту сторону. Другие сталки, услышавшие крики Ласа, в недоумении глядели то на него, то на лес, казавшийся им (обманчиво) спокойным.