Данил Кузнецов - Сталки. Лес [CИ]

– Даже не думай. Ксюня не твоя и твоей никогда не будет. Есть Лина; чем она для тебя хуже? Вали отсюда, пока ещё не схлопотал.

– Факнутый урод… – прошипел Квильд, почти в прямом смысле слова уползая с поля короткой битвы.

Когда он скрылся из виду (Лас стоял с Ксюней на месте, настороженно провожая его взглядом), из-за деревьев вышел Стан, наконец закончивший своё неотложное дело, – и застыл, удивлённый произошедшим изменением в мизансцене.

– Что случилось? – спросил он. – Где Квильд? Что ты здесь делаешь, Лас?

– Я? Я возвращался с занятий, когда увидел, что «место встречи» перенеслось на этот раз сюда, – ответил Лас, отодвинувшись от Ксюни, которая уже почти успокоилась, и на шаг приблизившись к Стану. – А Квильд… Квильд ушёл. У него вдруг появились дела поважнее.

– Чё-то мне это не нравится, – произнёс Стан; на его (так называемом) лице появилось подозрительное выражение. – А не гонишь?

– Первосталк свидетель! – Ласу показалось, что в навешивании товарищу клыпа на уши лучше перегнуть палку. – Слушай, а ведь уже поздно: видишь, солнце почти скрылось? Надо бы проводить нашу сталочку до дома, а то ещё заблудится…

– Да не заблужусь я! – сердито ответила Ксюня и чуть помягче добавила: – А проводить, пожалуй, стоит: у нас же сегодня не получилось такой беседы, как вчера или позавчера…

– И не надо, – сказал Лас, трогаясь с места и призывая остальных сделать то же. – Можно ведь просто пройтись и полюбоваться чудесным вечером; к чему нам какие-то слова?

– Только не до дома! – попросила Ксюня. – У меня там…

– Хорошо, – сказал Стан. – Значит, просто прогуляемся по берегу реки.

Так они и пошли – втроём: Ксюня – посередине, Лас и Стан – по сторонам, но не в обнимку с ней, а всего лишь рядом, как хорошие друзья. И от этого молчания, будто связывавшего их в тот вечер лёгкой незримой цепью, они все получили больше удовольствия, чем за последние несколько десятков дней, вместе взятых.

Когда Ксюня решила, что ей на самом деле пора домой, и убежала, Лас со Станом остались вдвоём. Встав друг напротив друга в паре сагней от реки, они посмотрели друг другу в глаза и приготовились к серьёзному разговору.

– Может, всё же скажешь, что случилось? – спросил Стан. И на этот раз отвертеться от ответа Ласу было бы намного труднее.

– Квильд приставал к Ксюне. И я не очень вежливо попросил его уйти.

– Ну ничего себе!

– Знаешь, мне кажется, что его к сталочкам вообще подпускать нельзя. Надеюсь, я – хотя бы на время – отвадил его от них. Но… с таким придурком ничего нельзя знать наверняка…

– Я буду следить за ним, – пообещал Стан и взглянул на Ласа, как бы добавляя: «И за тобой тоже».

– Мы будем, – поправил его Лас. И подумал: «Я Ксюню в обиду не дам. Никому».

– А как ты сам к ней относишься? – вдруг спросил Стан. Причём без подсказок было понятно, о ком он говорит.

– Если ты о Ксюне, – ответил Лас, изо всех сил стараясь сохранять твёрдость в голосе, – то она мне нравится. И я хочу, чтобы в будущем она была моей.

– А если я хочу того же? Ты уверен, что сможешь мне помешать?

– Не знаю, – честно сказал Лас. – В конце концов, у Ксюни по этому вопросу может иметься собственное мнение. Да и вообще – есть ещё Лина. У кого не удастся с Ксюней, у того будет запасная возможность. И мне не хотелось бы, чтобы это был я.

– Ну смотри: я за Ксюню буду готов на всё, – проговорил напоследок Стан, собираясь уходить.

– Я тоже, – тихо ответил Лас. – Я тоже.

16

После той истории Квильд снова начал тренироваться отдельно от остальных подсталкров; этому способствовало и то, что велк Круз закончил свои дела, связанные с охотой на мутов в целях обеспечения деревни мясом накануне праздника.

Кроме того, Квильд перестал по вечерам появляться на берегу реки и общаться с другими юношами и девочками (Лина не приходила всего два–три дня: болезнь матери оказалась неопасной и не очень тяжёлой, так что постоянный уход уже не требовался). Лас, Стан и Ксюня молчали о том случае, и поэтому Плющ с Линой пребывали в счастливом неведении насчёт того, что едва не случилось и всё не разрушило.

Всё – в смысле складывающиеся отношения между парнями и сталочками, уже имевшие под собой некоторый фундамент. Ксюня со всё большей теплотой смотрела на Ласа, а он – на неё; Стан тоже заглядывался на Ксюню, а Лина – на Ласа, но вот это результата не приносило, зато имело последствия, которые открыто пока не проявлялись.

К примеру, Стан начинал ненавидеть Ласа. Мало того, что тот бегал и плавал быстрее его, так ещё и девочку как-то умудрялся постепенно охмурять! В общем, грядущий конфликт становился не только неизбежным, но и скорым.