Даниил Куликов - Пчелиный Рой. Уплаченный долг

К четырём утра он дочитал до того места, где был описан допрос Хмеля. Он словно в живую видел трусливое мнительное лицо, мура, который хотел спастить, и взгляд-рентген Роя. Кваз продолжил читать то, чего не знал – координаты, клички, сплетни. Вспомнив как брали Лас-Вегас он сопоставил одно с другим, и понял, как Рой и остальные вычислили его примерные координаты.

К пяти утра сон не пришёл. Не пришло и облегчение. Кваз уже не стыдясь ничего плакал, размазывая слёзы по лицу. Но остановиться не мог. В пять он окончательно решил действовать, погасил свет, собрал нехитрые вещи и двинулся к площадке, где видел БРДМ-ы.

У БРДМ-ов шевельнулась фигура.

- Ты куда в такую рань? – спросил заспанный часовой.

Кваз смотрел на него и молчал. И Балабол, и Хмурый знали и молчали обо всём, что произошло, да и часовой здесь наверняка оказался неслучайно.

- Скажи друг, это точно умер Рой? – спросил Кваз.

Часовой отвёл взгляд, и этим выдал себя. Кваз тяжело вздохнул и застонал.

- Его опознал Батя. – сказал часовой пряча глаза. – И при нём был тот приметный револьвер – РШ-12, и карабин КС-23 с набором аэрозольных пуль, ПМ, и скрытый бронежилет, мачетэ, а в сапоге – пенал со спеком.

Кваз снова застонал – это был точно Рой, ни у кого другого не было такого оружия, и спека, который так прятал только Рой.

- Извини. – виновато сказал часовой.

- Отдай мне один БРДМ. – сказал Кваз глядя мокрыми глазами.

- Да ты чего, они же… - начал часовой.

Кваз молча сунул руку за пазуху и вынул красную жемчужину, ту которую Рой достал из одноглазого элитника и вложил в руку часовому. Тот потрясённо замолчал. Кваз достал чёрную жемчужину – ту которую они вместе вынули с Роем из первого рубера. Часовой сглотнул.

- Это компенсирует неудобства. – сказал Кваз. – Бери, мне больше не нужно. Что сказать Хмурому придумаешь сам.

На миг ему показалось, что часовой сейчас обернётся оборотнем-Балаболом, но нет, этого не произошло – часовой тупо пялился на неожиданное богатство, а потом сделал знак рукой следовать за ним, и пошёл к одному из БРДМ-ов.

- Бери вот этот. – сказал он. – Там полный боекомплект, плюс запасы патронов и топлива. Есть ноктовизоры и бинокли, сухпайки, спальные мешки, вода, и насосы, чтобы перекачивать топливо, и тротил.

«Всего один грамм тринитротолуола выделяет тысячу термохимических калорий, или четыре тысячи и сто восемьдесят четыре джоуля энергии». – вспомнились слова Роя - «Всего одного джоуля хватит чтобы передвинуть брусочек весом в сто грамм на расстояние одно метра. А в одном грамме этого вещества больше четырёх тысяч джоулей».

Тротил. Любимая взрывчатка Роя. Кваз всхлипнул.

- Ключи там. – сказал часовой отворачиваясь.

Кваз забрался в БРДМ, и заведя его поехал к выходу из стаба. Вот сейчас всё кончится – на КПП его просто не пропустят, и там же и остановят. Кваз поехал дальше, и затормозил у КПП.

- Кто? Куда? – выскочили заспанные бойцы.

Кваз вылез и молча протянул последнюю жемчужину из рубера.

- Срочно надо. – сказал он.

- Ааа… - кивнули мужики не выясняя подробностей, и раскрыли проезд.

Кваз газанул. Золото отворяет любые двери. Особенно в маленьких стабах. А полученного жемчуга Хмурому хватит, чтобы купить и новый «бардак», и снаряжение. Кваз не сомневался, что тот вытрясет своё из этих рейдеров. Но его это не волновало. Впереди у него была цель – примерно через тысячу километров, область, где могло быть то, что он искал. Если ехать по сто километров в день, то понадобиться всего десять километров, но он будет ехать быстрее, и дольше. Пары дней будет достаточно.

Кваз газанул что есть мочи, и поехал стремясь быстрее покинуть стаб. Умный Хмур наверняка повесил на все машины маячки, вот только Рой проговорился, что у такого маячка небольшой радиус действия – это он выяснил, когда гулял с Балаболом-Кирпичом. Поэтому следовало гнать и гнать как можно быстрее, чтобы выйти из этого радиуса. И Кваз гнал, гнал, чтобы выехать из радиуса, гнал чтобы избавиться от погони, гнал, чтобы сбежать от самого себя.

Он гнал три часа, пока усталость и сон не сморили его, остановив БРДМ, он дал себе волю, и зарыдал, а потом упал и забылся сном.

Кваз очнулся только под вечер – усталость взяла своё. Во сне ему казалось, что вокруг бардака кто-то ходил, а в голове прочно засела старая песня – «а мне снилось, что Христос воскрес, а мне снилось, что он жив». Настроение было отвратным. То, что кто-то ходил вокруг БРДМ-а только показалось. Кваз нашёл пакет суточного рациона и через силу съел не разбирая вкуса. До темноты он гнал ещё несколько часов, а давя колёсами привлечённых шумом мотора джамперов и бегунов. После того, как опустилась ночь просто загнал бардак на островок какой-то мелкой речушки и лёг спать.