Дмитрий Панасенко - Бойня [СИ]

— Не... — ненатурально вздохнула Элеум. — Мне этот понравился. Большой. Сильный. А задница какая — орехи можно колоть. Спорим, у него наноколония типа "Али" [50] стоит? И какой-то ускоритель реакций: "Искра" [51] или "Экспресс" [52].

— "Лайт" [53], — неожиданно подал голос охранник. — У меня "Лайт" второй модели, стерва. Форсированный. Так что, даже не думай дернуться — пополам порву раньше, чем со стула слезешь.

— Фу... — расстроенно покачав головой, наемница брезгливо сплюнула под ноги. — "Лайт"... Какой облом. Снимаю просьбу, Финк. У "Светлячков" от нестабильности гормонов вся нижняя палуба скукоживается. Даже синие таблетки не помогут. Так что, машинку свою этот здоровяк из-за комплексов таскает. Жаль...

На скулах телохранителя заиграли желваки. Ствол пулемета слегка качнулся, но тут же вернулся на место.

— Не ищешь неприятностей, говоришь. — Тяжело вздохнул Финк. — Ну-ну. С таким языком их и искать не нужно. Пойдем, Мрак, девочка просто дразнится...

Коротко кивнув, здоровяк ожег напоследок путешественниц многообещающим взглядом и, перевесив пулемет на плечо, двинулся к выходу. Легко обогнав хозяина, громила выскользнул за дверь. Через пару секунд на запястье одного из сопровождающих толстяка близнецов коротко тренькнул зуммер. Джебедайя Финк глубоко вздохнул.

— Сладенький, ну зачем ты себя так мучаешь? — Небрежно спрятав карточку пропуска в карман жилетки, наемница снова принялась изучать ногти. — Заказал бы паланкин. Представь, шелка, небольшой кондиционер и всё такое. Человек двадцать твою тушу вполне осилят. Ну... Или мототележку можно купить... грузовую.

— Гулять полезно для сердца. — Буркнул поддерживаемый с двух сторон толстяк и, с кряхтением подняв ногу, переступил через невысокий порожек эллинга. — До встречи, острый язычок. Первый бой завтра в полдень.

— Я приду, сладенький, — буквально пропела вслед толстяку Ллойс. — Обязательно приду.

Сосредоточившийся на перенесении через порог второй тумбообразной ноги Финк не удостоил наемницу ответом.

****

— Признайся Эмми, тебе это нравится. — Проворчал Зеро и, манерно оттопырив в сторону мизинец, отхлебнул из слегка помятого тускло блестящего облезлой позолотой, не слишком практичного бокала глоток исходящей паром черной, будто деготь жидкости. По комнате разнесся терпкий запах безумно дорогого, еще довоенного кофе.

Эмми искоса глянула в сторону собеседника и подавив невольный смешок, продолжила одеваться. Развалившийся на широкой застланной щелком кровати мужчина действительно выглядел довольно забавно. Огромный, будто северный урсус, напичканный имплантатами до такой степени, что было непонятно, больше в нем стали или живой плоти, с кожей представляющей собой густую сеть наползающих друг на друга каверн и шрамов, стальными зубами, посверкивающими хромом между губ, превращенных в небрежно сшитые лохмотья, Зеро с упорством старающейся перевернуться обратно на брюхо черепахи, отставлял мизинчик, когда пил свой кофе. То, что этот самый мизинец мог по толщине поспорить с запястьем нормального человека, его совершенно не беспокоило. Зеро был страшен. Не габаритами, шрамами и железом. За свою недолгую, но богатую событиями жизнь Эмми повидала достаточно горлорезов и громил, чтобы относиться к таким вещам более или менее равнодушно. Проблема была в его руках. Руки Зеро были неприятными. Непропорционально огромные даже для такого гиганта, с неестественно длинными фалангами пальцев, из-под ногтей которых торчали кончики блестящих, стальных вызывающих дрожь одним своим видом лезвий. А еще вокруг великана постоянно витала аура крови, страха и боли. Даже сейчас расслабленно лежащий он производил впечатление готового вот-вот броситься на жертву хищника. Впрочем, возможно, так оно и было.

— Твоя татуировка. — Мужчина, разглядывающий натягивающую цветастую юбку девушку, отвлек от мыслей, осуждающе при этом покачав головой. В прорывающихся через небрежно зашторенное шелковой занавеской, густо забранного решеткой окно, лучах света сверкнула покрывающая морщинистый затылок, блестящая, будто покрытая маслом, кожа. — Мне не нравится.

— А мне нравится, — мягко улыбнулась справившаяся, наконец-то, с последней застежкой тугого корсета девушка, и потянулась за небрежно висящей на подлокотнике огромного, обшитого кожаными подушками кресла расшитой яркой бахромой кофточкой. — Видишь, какая нарядная...

— Погоди. — Отставив в сторону наполовину опустевшую тару с кофе, гигант лениво почесал грудь и оскалился. — Повернись. Хочу еще раз на тебя посмотреть.