Дмитрий Панасенко - Бойня [СИ]

— Это я от радости маху дал. С замерами ошибся. Не поместятся четыре движка под капот, только три. Вернее, два. А электродвигун, по любому, раза в полтора больше ДВС. — Неожиданно остановившись, коротышка с подозрением воззрился на наемницу. — Стой. — На лице карлика отразилось понимание. — Так... значит...

— Помнишь, заварушку в Тольраде? — Покопавшись в кармане, Элеум с треском припечатала к столешнице три хитро выгнутые, поблескивающие медью пластинки.

— Такого не забудешь, — голос коротышки сел.

Подойдя к столу, маленький механик протянул руку и, со смесью брезгливости и страха подобрав одну из пластин, взвесил ее на ладони. — Хорошая штука. — Проворчал он после минутной паузы. — Как же я это ненавижу... У меня от этой хрени голова болит.

— Аналогично, сладенький. — Хмыкнула Ллойс, подобрав вторую, принялась пристраивать ее на ушную раковину. — А по поводу остального. Не бойся, я только себе босс-режим поставлю. У остальных — только прием и голосовая передача. Не забыл, как пользоваться?

— Нет. — Помертвевшим голосом протянул Болт, спрятав кусок металла в карман коротковатых брюк, и тяжело вздохнул. — Куда поедете-то?

— Заброшенная база Железячников в районе Трех сестер...

— Далековато. — Скривился коротышка. На форсаже — двадцать минут. Но Щука может перегреться.

— Ты мне должен, Болт. — Тяжело проронила наемница, продолжая сверлить коротышку тяжелым взглядом.

— Я и не отказываюсь. — Выдержал взгляд Элеум механик. — Просто говорю, что...

— Да и черт с ним. — Отмахнулась наемница, подцепив пальцем третью пластинку, поманила к себе настороженно следящую за разговором Кити.

— А ну-ка, принцесса. — Нагнувшись к отшатнувшейся от неожиданности девушке, Элеум, взяв ее за подбородок, приложила кусок металла к уху и резко сжала пальцы. — Не шевелись. Сейчас чуть-чуть пощиплет...

— Ай!.. — Болезненно сморщившись, Кити приложила ладонь к неожиданно оказавшейся закованной в латунь и сталь ушной раковине. — Что это? — Глаза девушки изумленно расширились.

— Ага. — Довольно кивнула наемница. — Там внизу кнопка, чтобы звук настраивать и каналы переключать. Но вообще, в переговорник нейросеть вшита, так что, через пару часов эта штука сама все посторонние шумы уберет.

— Ллойс... А это...

— Привыкнешь, — отмахнулась от девушки Ллойс. — Но учти, — палец наемницы ткнул в сторону Болта. — Этот хмырь храпит.

— Я не храплю, — обижено фыркнул Болт.

— Да плевать. — Насмешливо фыркнула Элеум, окинув Кити оценивающим взглядом, ободряюще хлопнула девушку по плечу. — Ладно, хорош киснуть, принцесса. Давай-ка собираться, а то чую, скоро наши друзья подъедут.

— Срань... — Выдохнул Болт. — Ллойс... Что с солью делать?

— Что-что... Выгружай да прячь... — Встав из-за стола, Элеум с хрустом потянулась и расправила плечи. — Если сдохну, радуйся — всё твоё.

— Ллойс... — Несмело повернувшись к наемнице, девушка с виноватым видом потеребила ворот рубашки. — А можно, я Тэдди с собой возьму?..

— Кого? — Остановившись, удивленно вскинула брови наемница.

— Тедди. Так мишек до войны звали. — Пояснила Кити. — Просто... — Бросив короткий взгляд на что-то бурчащего себе под нос карлика, девушка перевела взгляд на ожесточенно скребущего покрасневшую шею Пиклса, и вздохнула. — Не хочу его оставлять.

— Да, бери, конечно, — фыркнула наемница. — Нам ещё один боец не помешает. Только, помимо лупары винтовку не забудь. И бельишко на смену. В степи жарко, мигом упреешь.

— Ма-ам, а можно, я помоюсь? Шкура что-то чешется, сил нет. — Промычал Пиклс, утирая лицо от катящего градом пота.

— Я тебе дам, шкура. — Замахнулась на подростка тряпкой женщина. — Помоется он. С канистры слей да оботрись, если совсем невмоготу. Сам ведь знаешь, как вышку разбомбили, так воды нет. Вчера ещё была, а сегодня ни капли из трубы не вытекло... — Неожиданно повернувшись к путешественницам, кухарка окинула девушек оценивающим взглядом и недовольно покачала головой. — Еды вам соберу, — буркнула она недовольно. — А то знаю вас, вечно в своих походах дрянь всякую жуете, а потом животами маетесь.

****

Сан Джа отложил карандаш и нежно провел по выцветшим страницам потрёпанной тетради пальцем. По большому счету, караванщику не нужны были ни гроссбухи, ни журналы перечня товаров. Всё, что необходимо, он всегда предпочитал держать в голове. Остальное хранилось в файлах старенького планшета. Но приобретенная ещё в молодости привычка делать записи осталась. Снова пригладив тонкий, казалось бы, готовый рассыпаться при неосторожном прикосновении бумажный лист, торговец вздохнул. Иногда ему казалось, что эти исписанные мелким почерком блокноты — всё, что останется от него, когда он умрет. Впрочем, сейчас у него имелись на это достаточно веские основания. Этот сезон выдался откровенно неудачным. Сначала ему не удалось продать консервы в Паташьи, приехавший на ярмарку на день раньше него толстяк Брузо Хабба устроился прямо напротив его шатра и упорно сбивал цену до тех пор, пока продавать с таким трудом добытые у контрабандистов Сити консервированные овощи не стало никакого смысла. Потом караван наткнулся на разъезд Песчаных крыс. Если бы это были охотники объединившихся мелких кланов, можно было бы договориться. Но караванщику посчастливилось наткнуться на изгоев. Банду чудом выживших в степи порченных — мутантов, готовых перегрызть горло любому просто для того, чтобы посмотреть, как льется кровь. Рейдеры устроили засаду прямо у единственного на всю округу колодца. Знай Сан Джа об этом заранее, он бы урезал пайки. Приказал бы фильтровать мочу. Загнал бы водителей до полусмерти, угробил бы двигатели машин, но обошёл бы источник девятой стороной. К сожалению, он не знал. Всезнание — прерогатива Распятого, а не усталого, глупого старика, ведущего через пустыню несколько готовых развалиться в любую минуту грузовиков. К тому же он... пожадничал. Не нанял лоцмана. А из охраны настоящей разведки, как ни старайся не получится. Стычка вышла жаркой. Крысы, неслыханное дело, раздобыли где-то настоящий ручной гранатомет, и из вошедших в оазис трех грузовиков вышел только один. Ему было жаль доставшегося рейдерам товара, но еще более жаль было людей. Как он будет смотреть в глаза их женам и детям? Что скажет? Как сможет объяснить, что бросил раненых и умирающих?