Дмитрий Панасенко - Бойня [СИ]

Девушка с удивлением понимает, что улыбается. Сухо щелкает взводимый курок. Кити направляет оружие на следующего бегущего к ней бандита. Щелчок оглушает. Черт... Как она могла забыть. Патроны... В следующую секунду бывшей рабыне показалось, что ее сбил поезд. Тяжелая, липкая, отвратительно воняющая перегаром и прокисшим потом, скользкая, будто змея туша придавила, размазала по земле, принялась выкручивать руки.

Наваждение тут же рассеялось. Вскрикнув от наконец-то догнавшего ее страха, Кити, отвела голову назад и неловко тюкнула нападающего лбом в переносицу. Громила удивленно хрюкнул. Сжимающие запястья девушки тиски слегка расслабились. Спеша развить успех, Кити снова боднула противника лбом, добавила коленом, сама не поняв как, выпростав из захвата придавленную к земле руку, выхватила болтающийся на поясе тесак. Изначально мачете не был предназначен для колющих ударов, но вчера Элеум слегка укоротила клинок, превратив его кончик в хищно вытянутое к режущей кромке жало. И долго объясняла удивившейся геометрии острия Кити, что, может быть, подобная заточка может и выглядит слегка непривычно, зато такой клин намного легче точить, а острие подобной формы вспарывает даже неподатливую шкуру волколака. Справился бы нож с броней пса-мутанта, девушка не знала, но бандиту хватило с лихвой. С легкостью пробив грязный брезент куртки, клинок скрежетнул по нижним ребрам и по рукоять вошел в бок упорно пытающегося одновременно прижать к земле её руки, придушить и раздвинуть ей ноги противника. Грабитель выпучил глаза, булькнул, но, к удивлению Кити, сопротивление не прекратил — грубые мозолистые ладони сомкнулись на ее горле, мгновенно перекрыв доступ кислорода. В глазах потемнело. Издав чуть слышный писк, Кити принялась проворачивать нож в ране. Бандит захрипел и слегка отстранился. Получившая пространство для маневра девушка вытянула нож и снова воткнула свое оружие в живот грабителю. Тут же выдернула и ударила опять. И еще. А потом еще и еще. Руки буквально горели огнем от напряжения, все тело простреливала боль, глаза заволокла кровавая пелена, но Кити била, била и била...

— Ну, ты и зверюга. — Неожиданно раздался прямо над ухом насмешливый голос Элеум. — Может, хватит над трупом издеваться? Или ты его на фарш решила пустить? Учти, я его жрать не буду — у него, наверняка, глистов полно.

— А? — Бессильно опустив дрожащие руки, придавленная искромсанной, отвратительно пахнущей содержимым кишечника тушей девушка отвернула голову в сторону, и ее обильно вырвало желчью.

— Сейчас помогу, — брезгливо поморщившись, Ллойс, спихнув в сторону придавивший девушку труп, протянула ей руки и, подняв девчонку на ноги со всех сторон оглядела ее придирчивым взглядом. — Ни царапинки, заключила она. А ты фартовая. Только шмотки стирать придется. А еще лучше — выкинуть.

— Фа. Я в поряфке. Фпафибо. — С трудом выдохнула Кити и снова согнулась в приступе рвоты.

— Это "Феникс". При выбросе адреналина слегка ускоряет реакцию, но после дает жуткий отходняк. Коктейля, что тебе железяка дал, хлебни, — посоветовала Ллойс, поправляя слегка сползшие с плеча во время драки ремни оружия. — Знаю, дрянь редкостная, но поможет — сто процентов. Тоник-то не хуже легионерского...

— Да? — Немного покопавшись с завязками, Кити вытащила из поясной сумки изрядно помятую пластиковую бутыль, трясущимися руками скрутила с нее пробку и, подавив приступ тошноты, высоко задрав подбородок, залпом осушила остатки коричневой жижи.

— Однако. — Покачала головой Элеум. — Сильна, девонька. Ладно, пошли дальше.

— Дальфе? — Сплюнув под ноги остатки маслянисто-сладкой горечи, Кити, с недоумением окинув взглядом царящий вокруг разгром, непонимающе уставилась на наемницу.

— А ты считаешь, что небольшая буза — это повод изменить планы? К тому же... — Оглядев вслед за девушкой место побоища, Ллойс, с ухмылкой пригладив короткий ежик волос, запустила руку за пазуху и вытащила из внутреннего кармана изрядно помятую сигаретную пачку, после чего чуть слышно хрустнула спрятанным в глубине фильтра капсулой с ароматическим веществом и, прищелкнув пальцами, прикурила от затрепетавшего на ладони огонька маленькой, не больше горошины, шаровой молнии.

— Знаешь, кисонька, — пробормотала, выдохнувшая облачко нестерпимо пахнущего ментолом и пластиком дыма Элеум. — Чем больше мы прогуливаемся, тем больше мне кажется, что если мы не пристреляем винтовки сегодня, то делать это придется в другой обстановке. Намного более суматошной.