Алексей Проскуряков - Изделие №300

- Я плечо ранил, не могли бы зашить, пожалуйста.

- Десять патрончиков для крупного калибра, двадцать для мелкого, модели значения не имеют.

- Прошу прощения у меня с собой ничего нет – На самомделе, Артём немного лукавил, у него были патроны к его пистолету, но тратить вот так он их не решился.

- Очень плохо, юноша. Но так как нам нужно опробовать новый наркоз, предлагаю бартер. Мы вас усыпим и зашьем, а вы нам расскажете,что да как. – выражение лица врача не менялось.

- Хорошо.

- Вот и чудно, ложитесь на кушетку. Сейчас будет немного больно.

Артём погрузился в сон. Пробуждение стало не очень приятным, дико болела голова, и ссадило плечо. Казалось, что оно все так же оставалось не зашитым, нобыло перевязано. Сквозь шум в ушах он услышал голоса.

- Ну что, пиши заказ на поставку мяса. Сегодня вечером будет.

- Ого. Много?

- Да сколько наскребу, малый вроде мясистый. Да ещё органы донорские можешь написать, ну это потом наверх отправишь. Сейчас главное мясо Канту сбагрить.

- Ладно, сейчас.

Холодный пот выступил у него на лбу, хотелось встать, но ноги не слушались его. Пистолет был отстегнут и лежал метрах в пяти. Тем временем доктор вошёл в палату.

- Наш мальчик проснулся? Какоооой сильный организм,местные бы ещё спали и спали, а ты... даже жалко тебя вот так, на мясо. – улыбка медленно превращалась в оскал.

- а…вваа..вва..а…- лицо совершенно онемело.

С улицы раздался грохот. Следом за ним послышались пьяные голоса, озвучивающие ситуацию малознакомыми для Артёма словами. Врач,пробормотав что-то о «никчемных пьяницах», пошёл разбираться.

Парень сообразил, что, по сути, это его последний шанссобрал всю воля в кулак и резко приподнялся, ноги подали признаки жизни, но кактолько он встал на них, снова онемели, тем не менее, руки получили способность шевелиться, чем можно был воспользоваться. Могучий организм из последних сил боролся с наркозом. В конце концов удалось добраться до стола с пистолетом и как раз вовремя, в этот же момент в комнату вошел врач. И замер в дверях, с дыркой точно по центру лба, даже улыбка неуспела сползти с его лица, так и оставшись предсмертной маской.

На выстрел никто не прибежал, поэтому в течении получаса Артём разминал ноги и в итоге он смог выйти из больницы и дойти додома Хана. Тот казалось, так и просидел весь день, чистя свой дробовик.

- Ооо, малыш я уж было, думал тобой варн поу.... – веселая тирада замерла на полуслове, как только Хан взглянул на заплаканное лицо мальчика. – эй эй, ты чего? – но вместо ответа Артём рухнул на пороге иего тело забила мелкая дрожь. – тихо мальчик, тихо.

Примерно через час парень смог говорить и поведал свою историю старику.

- Говорил же тебе, не шляйся где попало – шумно вдохнув, прохрипел тот.

- Ну это же больница, откуда я знал.

- Да вообще нигде не шляйся, в этом городе самое безопасное место бар. - Хан был разгорячен - Знаешь почему? Потому что туда приходят уже после убийства. Ладно, ничего страшного в целом непроизошло.

- Я же убил, у меня дома за это… - плечи мальчикавздрагивали.

- Теперь тут твой дом, а тут недосчитаться кого-то нормальное явление. Охрана и не подумает искать виновных, особенно под моей крышей. – голос стал звучать строго, но добро. – А вообще, с боевым крещением,малыш. Поверь, он первый, не он последний. Кстати, говоря о докторе ты упомянул желтые пятна, это так?

- Да

- Уверен, что не показалось?

- Уверен.

- Плохо дело, завтра пойду разбираться. Но пока, так навсякий случай, пей воду вон из тех бутылок. И умывайся только ей. Хотя...лучше вообще не умывайся. Деньги сбережешь – Издав смешок, Хан вышел на улицу, хлопнув дверью.

Артёмлег на кровать и закрыл глаза, перед его взором стоял нахальный оскал врача. Вголове юноши не могло уложиться, как человек может есть себе подобных. А докторможет и не ел, а только убивал и продавал, что ещё хуже. Постепенно эти мысливытеснялись воспоминаниями о прошлом, о подземелье. Он думал о том, что желучше тотальный контроль или тотальная свобода, но ответа на этот вопрос найтине мог. Война, произошедшая более ста лет назад, разбила человечество на двечасти.

Одни ушли в бомбоубежища, где им в обмен на полноеподчинение была дарована безопасность. Не надо было бояться грабителей илиубийц, не было воздействия радиации, отсутствовали войны. Но цена была слишкомвелика. Люди были лишены личности. Все становились винтиками в механизме,вплоть до плановой рождаемости, рожали по очереди, после смерти очередногожителя. Отца и мать никто не знал, любви не было, и разговоры о ней считалисьбредом. Имена отсутствовали, вместо имен давались порядковые номера, в пределахтысячи (для большей обезличенности использовался номер умершего гражданина).Внутри города было только три занятия: учеба по выданным учебникам, работа испорт. Каждый был обязан это делать. И всё же... не было страха преждевременнойсмерти и не было лишних мыслей, хотя мыслей практически не было.