Михаил Таран - Катарсис

— Пер-р-р-с-альд! Пер-р-р-а-р-р! — Раздался нечленораздельный рев косматого чудовища. Монстр растопырил свои длинные, птичьи пальцы. Чуть согнутые в коленях ноги говорили, что он готовится к броску.

— Успокойся Ширрой! Не сейчас… Мы уже получили, что хотели. Пора уходить. — Произнес Сетт. Монстр выпрямился и сделал шаг назад.

— Ширрой? — Персивальд разглядывал зверя, пытаясь понять как такое возможно.

Спустя мгновение все четверо исчезли, растворились в воздухе, словно их никогда и не было.

— Не мыслимо… Кто этот слепой? Зачем ему куб? Епископ задумчиво смотрел на сорванные с петель двери.

Жестокие бои в «Церте» длился еще два дня, непрерывно. Вся крепость была объята хаосом и разрушением. Однако силы были не равны, после того как легион покинул Эдем по зову Авериала. Сил «небесного щита» едва ли хватало на то, что бы держать оборону, речи о наступление вообще не шло. Но все же деморализованные потерей Маркуса «искариоты» согласились на перемирие. По условиям которого, солдаты «небесного щита» и лояльные их режиму гражданские покинут «Церту» в течение 24 часов. Вся инфраструктура цитадели и весь арсенал остаются «искариотам».

Договор был подписан и люди Персивальда с позором покинули «Церту», в надежде найти себе новый дом. А «искариот» стали строить свои новый режим, свое новое государства на останках того, что осталось от «Церты». С тех пор никто и никогда больше не видел ангелов в Эдеме. Хоть Маркус и погиб, но он исполнил свою мечту. Теперь люди были предоставлены только себе.

Совершенное тело, совершенного человека. Прекрасное лицо. Сводящие с ума формы. Смолистые волосы. Прикрытые тонкими веками, большие глаза. Гладкая и нежная кожа. Безупречная… Идеальная… Люцифер уже час любовался ей, в то время пока Вельзевул возился с каким-то устройством, необходимым для реинтеграции души.

— Странно. Она словно спит, словно и не умирала никогда. — Чуть слышно, как будь-то для самого себя, произнес Самаэль.

— Да, Лилит готова к пробуждению. Осталось немного Лорд. — Уверил Вельзевул.

Тело девушки находилось в прозрачной капсуле, заполненной вязкой, бесцветной жидкостью. Мелкие пузырьки воздуха неспешно проплывали через густой субстрат. Толстое стекло слегка запотело, Люцифер провел по нему ладонью, оставляя протяженный след. Холодное, невообразимо холодное. Как же она там спит, в этом мертвенно холодном саркофаге?

— Леди Мариэль. Вам необходимо поместить лезвие «конвертора душ» в это устройство. — Быстро протараторил Вельзевул, указывая рукой на цилиндрической формы предмет, вокруг которого то и дело проблескивали электрические разряды.

Устройство было соединено с огромным, жужжащим генератором «доминус энергии».

— Выглядит не очень-то безопасно… — Мария взглянула сначала на зловещее устройство, затем в безумные глаза Вельзевула.

— Зачем нам это? Он хочет забрать, он не дает, он отбирает! Не хотим! — В голове девушки раздался уже привычный голос.

— Делай, что он говорит! — Громыхнул раскатистый бас Самаэля.

Мария медленно приблизилась к цилиндру, несколько секунд разглядывала этот предмет, а затем погрузила в него лезвие конвертора. Прозвучал щелчок, сработал какой-то фиксирующий механизм, не позволяющий извлечь клинок обратно до завершения процесса.

Жужжание тут же усилилось, эклектические разряды бешеными молниями отражались от стен помещения. Мария от страха сморщилась и отвернулась. Она чувствовала, как пощипывает кончики пальцев, как появляется кислый, металлический привкус во рту.

— Он обманул! Он забрал! Забрал у нас ледышку! Мы хотим вернуть! Верни! Убей! — Жалобный голос конвертора разрывал сознание Марии.

Субстрат капсулы приобрел зеленоватый оттенок. Молнии облизывали толстое, холодное стекло, прыгая с потолка на пол и с пола на стены.

Спустя несколько секунд, спящее тело Лилит пришло в движение, прекрасные глаза открылись и пристально уставились на Самаэля.

— Она жива! Моя королева вернулась! — Радостно воскликнул Люцифер.

Лилит стояла подле Люцифера, с балкона открывался великолепный вид на белокаменный город мерцающих огней. Сладкий воздух безмятежности и дымчатые облака заставляли сердце биться чуточку чаще. Тонкое, белоснежное платье подхватываемое порывами ветра причудливо шевелилось, словно живое. Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза.